Тяжелые деньги
Шрифт:
— Привел, блин, — Кумба зловеще хмыкнул. — Кудесник.
— Нейто! Займись поваром, наконец... И так тошно.
Таллео внимательно посмотрел на жезл.
— Шесть и одна двенадцатая, — он прищурился. — По-моему да. Шесть и одна двенадцатая...
Он опустился к свитку, вписал цифры, поднялся, вернулся к провалу, начал читать заклинание. В мертвенной тишине звуки сыпались страшным эхом. Таллео читал, жезл разгорался ярче, ясный сапфир поглотил золото фонаря, призрачный свет вылизал камни. Заклинание кончилось. Таллео озадаченно оглядел
— Блин. Сколько напряжения отожрал, и впустую. Кажется так и есть, уже потянули из контура.
— А что? — забеспокоилась Вета. — Не сработало? Почему? А дай я прочитаю!
— Сидеть, — Таллео потер переносицу, оглядел жезл. — Заклинание написано безупречно, это я знаю. Я никогда не ошибаюсь.
— И что? — Вета переводила растерянный взгляд между бездной и Таллео. — Может быть, не шесть и одна двенадцатая?
— А ну иди сюда, бешеная, — Таллео подтащил принцессу к бездне. — Смотри внимательно. Когда, по-твоему, из голубого разгорится в настоящий синий, скажешь.
Таллео снова развернул предыдущее заклинание и начал читать — медленно, с остановками, поглядывая на жезл.
— Убери фонарь свой дурацкий! — Вета топнула и сдула с носа прозрачную прядку. — Не видно ничего!
Таллео погасил фонарь. Опустился ледяной синий сумрак. В стороне уютно мерцало оранжевое кольцо под бочкой. Сочно-голубой топаз жезла густел, наливаясь сапфиром. Вета сверкающими глазами наблюдала за разгорающимся огнем.
— Вот! — она схватила Таллео за руку. — Синее!
— Точно?
— Сейчас тресну! Синее же!
— А не голубое еще?
— Сам ты голубой! — обиделась Вета. — Говорю тебе, уже синее! Нейто, скажи ему.
— Я не голубой, — проворчал Таллео. — Просто дальтоник тогда. Странное дело. Каппа?
— Талле, не пойму. Вроде еще голубое, но уже синее.
— Кумба?
— Вроде уже синее, но еще голубое.
— Голубое, голубое. Связался, блин. Вета! Будь умницей! Спасай государство. Синее?
— А ты сам что, не видишь? Кудесник несчастный. Это твоя работа, или что? Нейто, скажи ему.
— Только давай про деньги назад не будем. И так тошно. Значит, синее, — Таллео вздохнул. — Значит, поправка. Шесть и одна двадцать четвертая.
Он засветил фонарь, присел к свитку, переписал строчку, спрятал перо, поднялся, вернулся к бездне, начал читать. Снова посыпались страшные звуки. Таллео читал, жезл разгорался ярче, призрачный снова свет вылизал камни.
Во мраке начал медленно рисоваться узкий каменный мост. Он проявился, замерцал и, даже показалось, заволновался. Сияние жезла установилось, призрак-мост стал набирать плотность, все ярче отражая жесткий сапфир жезла. Из бездны повеяло сухим холодом, мост уже казался извечно влитым в устье подземного хода. Мощный, узкий и длинный, он исчезал в темноте, которая поддалась свету только вблизи. Чем мост заканчивался, было не видно. Сухой холодный сквозняк прекратился. Мост вонзался во мрак, и казалось, слегка подрагивал от напряжения.
— Вот эт-ты гад, — ошарашенно поправил колпак Кумба.
— Это не я. Это все Кримге. Столько всякого понавыдумывал. Страшно подумать.
— Это что, правда?.. — Вета огромными глазами смотрела на каменную струну. — И по нему что... Можно пройти? Нейто, видела?..
— Блин, — Таллео оглядел Вету. — Такое сокровище держать в Башне. Это преступление против Волшебства. Откуда ты такая глазастая? Даже у Кримге не было такого глаза! Каппа, сволочь, дай поэксплуатировать.
— В смысле? Термин такой?
— Так мы идем, или как? — Вета подлетела к мосту, обернулась и топнула. — Ну контур же! Ну сдохнет же! А нам еще Лабиринт проходить!
— У нас два часа, — бросил Таллео. — Ну что ты стала, как истукан? Вперед.
— Я?.. — Вета растерялась и посмотрела во мрак, в котором растворялся мост. — А он... Он длинный?
— Не знаю. Ну, вперед! Ты принцесса, или кто?
— Сам дурак! — разозлилась Вета и потрогала мост ногой. — Ой, мамочка!.. Страшно, — она обернулась и беспомощно посмотрела на Таллео. — Он какой-то узкий такой...
— Полтора локтя, хватит. Каппа, не стойте. Я последний, у меня бочка, — Таллео вручил принцессе фонарь. — Только осторожно! Не вздумай разбить! Таких фонарей уже не делают.
— Мамочка... — Вета осторожно просунула голову в цепочку. — А он правда настоящий?..
— Мост? Что за вопросы дурацкие. Это тебе не мясная лавка, сколько повторять можно.
— Да причем здесь мясная лавка, сколько повторять можно? — Кумба осторожно заглянул в бездну. — Молчи, дурак, а то правда в эту дыру улетишь.
— Кумба, тебе захотелось поквакать? — Таллео ушел к бочке. — Вета, ну ты принцесса? Или кто там?
— Мамочка! — Вета обернулась к мосту. — Ну за что мне такое наказание!
— Пошли! — Нейто подскочила к Вете. — Давай я первая!
— Нет!.. Я принцесса... Или кто там... — Вета ступила на мост, снова остановилась. — Блин...
— Ужас какой-то... — Каппа ступил на каменную полосу за Ветой. — Пошли! Я с тобой!
Они двинулись по мосту: Вета, за ней Каппа, за ним Нейто, за ней Кумба, за ним бочка, за ней Таллео. Впереди осветилась стена. Мост вливался в стену под черной аркой нового коридора.
— Такой длиннющий! Обалдеть просто, да, Вета?
— Кошмарный ужас! Сидишь-сидишь в Башне, а тут такое!
— Ничего особенного, — отозвался Таллео из-за спин. — Сто локтей. Главное, чтобы веревки хватило.
— Это зачем еще?
— Кумба, подумать? Мост сейчас на контуре. Бочка насосется дня через три. Представь, идем мы обратно, а под тобой Мост — бах! И государство без кухни. За веревку вытащим. С голоду не попередохнем все.
— То есть — дня через три?
— Кумба, не беси. Это еще Солнце высокое, лето на дворе. И бочка новая, заряжается быстро. А так бы все двадцать дней.