Тысяча и один день
Шрифт:
— Почему ты не сказала ему, что ты не Пэтти? — раздраженно спросила Джойс, в то время, как несколько подружек невесты с неподдельным интересом наблюдали издалека за тем, что происходит, старательно вслушиваясь в разговор.
Синди глубоко вздохнула и сцепила руки, почувствовав, что ее грудь уже не помещается в узком платье.
— Я пыталась, уж поверь мне, — ответила она, стараясь сохранять спокойствие.
Но Джойс, казалось, не слушала, и, похоже, начинала выходить из себя.
— А почему на тебе платье Пэтти? Я не могу допустить, чтобы ты участвовала в церемонии в таком виде.
Говард даже прикусил нижнюю губу, чтобы сдержать улыбку при виде того, как все сильнее закипала Синди. Интересно было понаблюдать за ней. Сам, конечно, виноват во всем случившемся, но, когда буря уляжется, он принесет ей свои извинения.
— Да я и не собиралась принимать участие в этом торжестве без приглашения! Меня просто вытащили из моей постели, вернее, из постели Пэт…
— Что ж, очень жаль, что тебя привезли сюда без всякой на то необходимости. Я понятия не имела, что ты можешь оказаться в квартире у Пэтти. Но, послушай-ка, а где же она сама? — вдруг решительно спросила Джойс.
Глаза Синди сузились.
— Ты, должно быть, совсем спятила, если решила, что от меня узнаешь об этом. Сама же нарушила данное ей слово, пригласив сюда Оливера, а теперь удивляешься, почему ее нет. Да я, признаться, не видела никакой такой причины, по которой она должна была соблюдать свои обязательства по отношению к тебе…
— Не видела никакой причины? — переспросила Джойс, шагнув вперед. — Так это ты сообщила ей про Оливера? Как ты узнала?
— Да он сам мне все рассказал и попросил помочь ей собраться на свадьбу… Но я-то всегда была на стороне Пэт и считаю, что нечего ею манипулировать!
Джойс, уткнувшись в носовой платок, разрыдалась.
Синди тяжело вздохнула. И Говард, взглянув на нее, понял, что женщина действительно устала, измождена до крайности и могла бы уснуть прямо здесь среди бела дня. Та, пошатнувшись на тесных высоких шпильках, шагнула к Джойс и доверительно коснулась ладонью ее плеча.
— Послушай, я в душе понимаю, что ты поступила правильно, — произнесла она, пытаясь успокоить плачущую невесту. — Уверена, что после медового месяца вам с Пэт удастся все уладить. А сейчас самое главное для тебя — это свадьба…
— Думаешь, Пэт простит меня? — всхлипнула Джойс, прекратив рыдать.
— Конечно!
Синди уверенно кивнула и легонько подтолкнула ее локтем. И сама едва не свалилась, когда Джойс, улыбнувшись, отступила от нее и двинулась к толпе родственников и друзей, ожидавших начала церемонии.
Быстрая реакция подоспевшего Говарда спасла Синди от неминуемого падения.
— Мне на самом деле очень жаль, что произошло такое недоразумение… — бросила Джойс через плечо.
Синди устало отмахнулась, и ее улыбка мгновенно улетучилась, когда она повернулась к Говарду.
— А тебе разве не нужно присоединиться к остальным, чтобы помочь, наконец своему другу жениться? — спросила она, заметив его руку, до сих пор сжимающую ее локоть.
— Молодец, ты только что сказала ей очень нужные слова. Теперь мне хотелось бы перед тобой…
— Послушай, прибереги свои извинения на будущее, — прервала его Синди. — Попытки вымолить у меня прощение продолжишь, когда повезешь после церемонии домой, ладно?
Говард даже не знал, как ему реагировать на это, — смеяться или ругаться. Он понял только, что не очень-то спешит расстаться с ней.
— Где я смогу тебя отыскать после венчания?
— А вот тут, возле стенки, к которой ты меня приставил, — усмехнувшись, ответила она.
— Может быть, сядешь на скамью?
— Ну, уж нет, спасибо. Платье и так трещит по швам. К тому же не хочу лишний раз никому мозолить глаза.
Тут они едва не вздрогнули от неожиданности, поскольку орган грянул свадебный марш.
— Все, тебя там ждут. Уже нет больше времени, иди… — сказала Синди.
— Ну, в общем, я пошел…
Говард медлил, чувствуя себя неловко оттого, что оставляет ее здесь одну. Она, должно быть, прочитала его мысли, поскольку на ее лице возникла злорадная улыбка, напомнившая ему о недавнем сравнении ее с оскалом пантеры…
— Если, вернувшись, вдруг обнаружишь, что я сплю, как лошадь, стоя, тебе снова придется будить меня. Боюсь, проблема не из легких, я на грани летаргического сна.
— А ты уверена, что…
— Уверена, уверена, — отрезала она, и глаза ее непроизвольно закрылись.
— А что, если тебе снять туфли? Может быть, так будет полегче?
— Они на ремешках. Долго возиться. Слушай, иди же, наконец! — взмолилась Синди, даже не потрудившись открыть глаза.
Ему нужно было торопиться. Он знал об этом, но ужасно не хотел покидать ее, явно задремавшую возле стены.
— Синди…
— Пожалуйста, не торчи здесь, тебя давно ждут, — почти приказала она.
— Да-да, сейчас, — ответил он и неожиданно для себя коснулся завитков ее волос, прилипших к щекам, и нежно расправил их.
От этого прикосновения глаза Синди вдруг широко раскрылись.
— Что это ты делаешь?
Говард усмехнулся при виде ее расширившихся зрачков.