Тысяча и одна ночь Майкла Дуридомова
Шрифт:
– Это еще что.
– У Марты есть такая книжка.
– Правда? Видишь, я же говорила, что она как про меня пишет.
– Она пишет про себя. Искренне. Правду. Поэтому другие и видят в ее книжках свое отраженье.
– Про себя? Все?
– Ну да. Чувства нельзя описать, если не испытал их сам.
– Стой-стой… щас я найду в книжке… вот: «… что маленькая женщина… использует детское масло «Ласковые ручки» для анального секса…». Это тоже про себя? И как ей не стыдно про это писать? Я даже с девчонками на работе про это никогда не говорю. А тут – в книжке, чтоб все читали.
– Ну, масло. Что ж тут такого. Можно и крем
– Мишка! Ты меня не сбивай! Я не про масло говорю.
– А про что.
– Как про такое вообще можно писать? В книжках?!
– А почему нет.
– Потому что есть же люди, которые знают, что никакая она не Карта Метро, а… как там ее зовут…
– Ее зовут Инна.
– Ну вот. Увидят они эту книжку, позвонят ей и спросят.
– Какое масло лучше?
– Нет! Спросят, откуда она это знает, если сама… как ты говоришь…
– Ну, Бельчонок, ну не надо так все буквально понимать… Ее вот называют «самая искренняя и нежная из легенд русского Интернета».
– Да я вижу, что она искренняя! Но как может «самая нежная» писать про… даже выговорить не могу. Мы с тобой и то так не говорим никогда.
– Ну, не говорим. Но тебе же нравится. Делать.
– Не говори так! Это стыдно так говорить!
– Ладно, не буду говорить. Может, просто сходишь за кремом?
– Схожу! За сковородкой! Давно ты у меня не получал!
– Ну уймись, Бельчонок. Давай просто посидим. Я тебя покачаю на коленях. Ты заснешь, я тебя перенесу на диван…
– Ага, перенесешь. И надругаешься над бедной девочкой. Во сне.
– Ну как хочешь. Мы же делаем только то, что нравится другому. Разве я что-нибудь делал, что тебе не нравилось?
– Нууу…
– Давай просто поговорим. Про что хочешь. Проверим, как там твои вишенки поживают…
– Ну Мишка! Не трогай их! Я же сказала – зарок сегодня. Все!
– Ладно. Как хочешь.
– Как хочешь! Как будто ты не знаешь, как я хочу!
– А зарок? Святое дело. Ничего не поделаешь.
– Не поделаешь! А ты придумай что-нибудь! Чтоб и рыбку съесть, и…
– Вот кошка ты какая. Рыбку ей хочется.
– Ясно, что хочется! Пришел тут, про принцесс рассказывает… Марта еще твоя… тоже… Я как на диете месяц сидела и смотрела по телеку передачу о вкусной и здоровой пище! Вот! Вспомнила! Щас найду в книжке… Нашла: «Взрослая разумная женщина пытается вложить в мою бедную голову хоть немного здравого смысла, но, когда у нее почти получается, приходит некто, например Страшный Человек, и все портит. У него эластичная совесть, варварский вкус и отличное умение уговаривать, он кого хочешь доведет до морального падения в течение четырех секунд. Ведь ВРаЖ ина с утра съедает кусочек куриной грудки, в 18.00 – миску салата, заправленного ее слезами, а в 23.00 выпивает стакан кефира и ложится спать. А дело в том, что после 23-х просыпается Страшный Человек, идет на кухню и бессовестно сжирает три куска белого хлеба с вареньем. А я потом с утра не могу понять, почему мое домашнее платье перепачкано черникой».
– Так к тебе уже пришел Страшный Человек?
– Конечно!
– И ты голодная?
– Да прям тебя хочется загрызть!
– Меня?! За что?!
– Да за то, что ты такой умный, а не можешь придумать, как зарок обойти, чтоб совесть потом не мучила.
– Давай я пойду покурю, а ты сходи в душ – остынь. Да и ляжем спать.
– Спать?! Со Страшным Человеком?! Ты совсем сдурел!
– Ты что-то совсем разошлась сегодня. Вредно тебе книжки читать. Пойду покурю. Потом почитаю тебе на ночь. Про Красную Шапочку. Или «Тысячу и одну ночь». Про принцесс. Арабских. Они были скромные – только глаза у них и было видно.
Михаил сел на стул в кухне, выудил сигарету из пачки и закурил. Ну ты такое видал. Сама себе напридумывала, а ты виноват. И ты еще и выход найди. И ревность – новое кино. А может это и хорошо. Да, хорошо. А зарок. Ну поспишь разок без этого – не умрешь. Не умрешь, если тебя Белка не загрызет. Вот дикая кошка. И что тебе в ней так нравится. Глаза. Ноги. Попка. Грудь. Все так. Все это хорошо. Но все это ты видишь каждый день. Почему же ты до сих пор не наелся. Почему бы тебе сейчас просто не заснуть. Заснешь тут. Из нее просто какой-то гейзер бьет. Вулкан. Да, огонь желания зажжет и железного дровосека. Так ты ее хочешь из-за ее желания и все? Ты что – чайник: включили газ – закипел. Нет, что-то тут еще. Так найди. Подумай. Что тебя заводит. Стой. Вот оно: она хочет и стесняется этого. Одновременно. И этот переход от девичьего стеснения к открытому желанию и нравится тебе больше всего. И это повторяется каждый раз. Поднять ее на дыбы и заставить перепрыгнуть через барьер… К этому нельзя привыкнуть. Лошадка одна и та же, ты ведешь ее к новому барьеру, направляешь… и вы прыгаете – вместе. Вот оно – прыжок. Надо попробовать прыгнуть вдвоем с парашютом. Не как в Шарме – подняться, а именно прыгнуть. Свежая мысль. Ну, а сегодня. Про зарок ты так ничего и не придумал, мыслитель. Родена на тебя нет – превратил бы тебя в камень, и сиди отдыхай.
Звук воды в ванной утих, Михаил посмотрел на часы – полвторого. Он прошел в комнату и сел в кресло. В дверном проеме появилась Белка, замотанная в полотенце.
– Ты вся свежая и розовая, как цветок.
– Придумал?
– А ты зарок только на сегодня дала?
– Ну да. На первый раз.
– Так уже завтра, Бельчонок. Ночь. Полвторого.
– Точно! Какой ты у меня умный, Мишка!
– Сними полотенце.
– Ну я тогда буду вся голая.
– Да. И это хорошо.
– Да. Но немножко стыдно.
– Но я же видел тебя голой сто раз.
– Ну все равно. Закрой глаза!
– Ладно.
– Ты подсматриваешь?
– Немножко.
– Ну Мииишка!
– Слушай, пошли на балкон.
– Голой?!!!
– Да уже ночь. Нет никого. Все спят. Никто не увидит.
– А вдруг пройдет кто? А мы там…
– Не пройдет.
– А зачем тогда? Давай здесь.
– А ты послушай, что тебе Страшный Человек говорит. Не хочешь попробовать?
– Мишка! Ты сам Страшный Человек и есть! Теперь мне захотелось. Но я боюсь.
– Ну давай просто выйдем – постоим. Снимай полотенце.
– Одну минутку?
– Да.
– Ладно. Только выключи здесь свет.
Михаил выключил в комнате свет и нашел девушку по силуэту, провел рукой по бедру – полотенца уже не было, обнял ее за талию и увлек на балкон; Белка на цыпочках подошла к загородке, прикрывая ладонями груди, и посмотрела вниз: редкие фонари освещали пустынную улицу. Он подошел сзади, положил руки ей на плечи – девушка вздрогнула, – и зашептал ей на ухо.