Тысяча и одна ночь

Автор неизвестен

И люди потащили меня и хотели меня освободить из рук солдата; и по предопределенному велению вдруг въехали в ворота вали, и начальник, и стражники, и они увидели, что народ собрался около меня и солдата. И вали спросил: «В чем дело?» И солдат сказал: «Клянусь Аллахом, господин, это вор! У меня в кармане был голубой кошель с двадцатью динарами, и он взял его, когда я был в толпе». — «А был с тобой кто-нибудь?» — спросил вали у солдата; и солдат ответил: «Нет!» И тогда вали крикнул начальника, и тот схватил меня, и Аллах лишил меня покровительства. И вали сказал начальнику: «Раздеть его!» И когда меня раздели, кошель нашли в моем платье. А когда кошель нашли, вали взял его, и открыл, и пересчитал деньги, и увидел, что в нем двадцать динаров, как и сказал солдат.

И

вали рассердился и кликнул стражников, и меня подвели к нему, и он спросил: «О юноша, скажи правду, ты украл этот кошелек?» И я опустил голову к земле и сказал про себя: «Если скажу «не украл», — но ведь он вытащил его из моего платья; а если скажу «украл» — испытаю мучение». И я поднял голову и сказал: «Да, я взял его». И, услышав от меня эти слова, вали удивился и позвал свидетелей, и они явились и засвидетельствовали мои слова, — и все это происходило у ворот Зувейле. И вали отдал приказ палачу, и тот отрубил мне правую руку; и сердце солдата смягчилось, и он заступился за меня, и вали оставил меня и уехал. А люди остались около меня и дали мне выпить кубок вина, а солдат отдал мне кошель и сказал: «Ты красивый юноша, не должно тебе быть вором». И после этого я произнес:

Клянусь Аллахом, брат, что не был я злодей И злоумышленник, о лучший из людей. Внезапная судьба меня ошеломила, И горе возросло, и бедность надломила. Нет, сам я не стрелок — Аллахова стрела Венец величия с главы моей сняла.

И солдат оставил меня и ушел, отдав мне кошель, и я тоже ушел, и завернул свою руку в тряпку, и положил ее на пазуху; и мое состояние расстроилось, и цвет лица пожелтел из-за того, что со мной случилось. И я дошел до дома той женщины, будучи нездоров, и бросился на постель; и женщина увидела, что у меня изменился цвет лица, и спросила: «Что у тебя болит и почему ты, я вижу, расстроен?» — «У меня болит голова, и мне нехорошо», — отвечал я. И тогда она разгневалась, и обеспокоилась за меня, и воскликнула: «Не сжигай моего сердца, господин мой! Сядь, подними голову и расскажи мне, что произошло с тобой сегодня? Мне видны на твоем лице многие слова». — «Избавь меня от разговоров», — сказал я. И она заплакала и воскликнула: «Ты как будто бы больше не хочешь меня! Я вижу, что ты не такой, как обычно». И я промолчал, а она стала разговаривать со мной, но я не отвечал ей.

А когда подошла ночь, она подала мне кушанье, но я отказался от него, боясь, что она увидит, что я ем левой рукой, и сказал: «Я не хочу сейчас есть!» — «Расскажи мне, что произошло с тобою сегодня и почему ты озабочен и разбиты твое сердце и душа», — сказала она. И я ответил: «Сейчас я расскажу тебе не торопясь». И она подала мне вина и сказала: «Вот тебе, это разгонит твою заботу! Непременно выпей и расскажи мне, что случилось». — «Я обязательно должен рассказать тебе?» — спросил я; и она ответила: «Да!» И тогда я сказал: «Если это непременно должно быть, напои меня твоей рукой». И она наполнила кубок, и я выпил его, и она наполнила его снова и протянула мне, и я принял его от нее левой рукой, и слезы побежали из моих глаз. И я произнес:

Коли Аллах захочет унизить человека, В котором есть и разум, и зрение, и слух, Отнимет очи, уши, и вот уж ты — калека: Твой разум перевернут, с затылка содран пух. Но, приговор исполнив, он лечит от страданья И возвращает разум, как будто в назиданье.

И, окончив стихи, я взял кубок левой рукой и заплакал, а она издала громкий крик и спросила: «Отчего ты плачешь? Ты сжег мне сердце! Почему ты взял кубок левой рукой?» — «У меня на руке чирей», — отвечал я ей; и она сказала: «Вынь ее, я тебе его проткну». Но я сказал: «Теперь не время его

вскрывать! Не надоедай мне! Я не выну сейчас руки!»

Затем я выпил кубок, и она до тех пор поила меня, пока меня не одолел хмель и я не заснул на месте, и тогда она увидала мою руку без кисти и, обыскав меня, нашла у меня кошель с золотом; и ее охватила такая печаль, какая еще не охватывала никого, и она страдала из-за меня до утра. А пробудившись от сна, я увидел, что она приготовила мне отвар и подала его, — и вдруг я вижу, он из четырех куриц! — и дала мне выпить кубок вина; и я поел и выпил, и положил кошель, как обычно, и хотел выйти, но она спросила: «Куда идешь?» — «В одно место, куда мне надо пойти», — отвечал я. Но она сказала: «Не уходи, садись!»

И когда я сел, она воскликнула: «Так твоя любовь дошла до того, что ты истратил все деньги и лишился кисти? Свидетельствую перед тобой, — и свидетель тому Аллах! — что я с тобой не расстанусь! Ты скоро убедишься в истинности моих слов!» И она послала за свидетелями и, когда они явились, сказала им: «Напишите мою брачную запись с этим юношей и засвидетельствуйте, что я получила приданое». И они засвидетельствовали мой брачный договор с нею, и после того она сказала: «Засвидетельствуйте, что все мои деньги, которые в этом сундуке, и все, какие у меня есть, рабы и невольницы принадлежат этому юноше».

И они засвидетельствовали это, и я принял дарственную, и они ушли, получив сначала свою плату; а после этого она взяла меня за руку и, поставив меня около кладовой, открыла большой сундук и сказала мне: «Посмотри, что в сундуке». И я посмотрел — и вижу: он полон платков; а она сказала: «Это твои деньги, которые я брала у тебя. Всякий раз, как ты давал мне платок с пятьюдесятью динарами, я складывала его и бросала в этот сундук. Возьми свои деньги, они вернулись к тебе, и ты сегодня богат. Судьба поразила тебя из-за меня: ты потерял свою правую руку, — и я не могу возместить тебе этого. Даже если бы я пожертвовала своей душой, этого было бы мало; и у тебя надо мной преимущество. — И она сказала мне: — Получи свои деньги». И я перенес ее сундук к своему и положил ее деньги к своим деньгам, которые я давал ей, и мое сердце возрадовалось, и моя забота рассеялась. И я поцеловал мою жену и поблагодарил ее, а она сказала: «Ты пожертвовал своей рукой из любви ко мне! Как я могу возместить тебе это? Клянусь Аллахом, если бы я отдала из любви к тебе свою душу, этого, наверное, было бы мало, и я не в состоянии должным образом воздать тебе».

После этого она отписала мне особою крепостью все, какие имела, носильные платья и драгоценности и вещи и провела эту ночь озабоченная моей заботой; и я рассказал ей все, что со мной случилось, и провел с нею ночь. И когда прошло меньше месяца, ее слабость увеличилась и болезнь ее усилилась, и, проживши только пятьдесят дней, она оказалась среди обитателей того света. И я обрядил ее, и похоронил в земле, и устроил над нею чтения Корана, и роздал за нее в виде милостыни много денег. А выйдя из ее склепа, я увидал, что ей принадлежат большие богатства, владения и поместья; и в числе ее складов был склад кунжута, часть которого я продал тебе, и я давал в торг остальные запасы и все, что было в кладовых, и я до сих пор еще не получил всех денег. Не возражай же против того, что я тебе скажу, так как я поел твоей пищи: я дарю тебе деньги за кунжут, который находится у тебя. Вот причина отсечения моей правой руки и того, что я ел левой рукой».

«Ты был милостив и благодетелен», — сказал я ему. И он спросил: «Не хочешь ли ты отправиться со мной в мои земли? Я накупил товаров каирских и александрийских, и, может быть, ты согласишься сопровождать меня?» — «Хорошо», — сказал я и назначил ему сроком начало месяца, а затем я продал все, что имел, и купил других товаров, и отправился вместе с юношей в эти земли, то есть в вашу страну. И юноша продал товары, и купил вместо них другие в вашей стране, и отправился в земли египетские, а мне на долю выпало побывать этой ночью здесь, — и со мной случилось на чужбине то, что случилось. Не удивительней ли это, о царь нашего времени, чем то, что произошло с горбуном?»