Тысяча лет в долг
Шрифт:
Хитровато-простодушное выражение бычьей морды окончательно утвердило Семена в мысли, что с загадками вполне можно будет справиться.
— Я готов, загадывай, — решительно сказал он.
Тале помотал могучей головой.
— Так неинтересно, — протянул он. — Что за удовольствие: я загадываю загадку, я же и ответ знаю. Не пойдет.
Семен немного растерялся.
— Так чего же ты хочешь? — спросил он.
— Ты мне загадывай загадки. А я буду отгадывать. Не отгадаю — покажу вам, где хранится этот... сувенирчик. — Он
«Понятно, — подумал Семен. — Детские загадки наш теленочек знает. Ладно, зададим ему посложнее».
Тале взмахнул руками, и к его гостям подплыли маленькие черные облачка.
— Садитесь, — гостеприимно пригласил он. — Устраивайтесь поудобнее, и начнем.
Семен нерешительно посмотрел на клочок тумана, но, видя, что Сатан спокойно уселся на свое облако, последовал его примеру. Сидеть действительно было уютно и удобно.
— Ну-с? — нетерпеливо произнес Телец. — Так где же загадки?
Семен задумался. Ему вспомнилась шутка, ходившая среди учащихся ешивы «Шомрей-Шамаим», и сказал:
— Вот тебе первая загадка. Один еврей решил от бедности на большую дорогу выйти, грабить. Взял с собой большой нож, сел в засаде... Глядь — едет купец, по виду — очень даже зажиточный. Выскочил наш разбойник из засады, взмахнул ножом — а резать купца не стал, так и отпустил с миром. Почему?
Телец задумался, приставил лапу к рогатому лбу. Если только слово «задумался» подходило к туповатой физиономии. Впрочем, раздумье это продолжалось не более минуты. Выбив пальцами-копытцами звонкую дробь, он ответил:
— А нечего было твоему грабителю на серьезное дело молочный нож брать. Ясное дело, купца таким ножом не зарежешь — купец-то мясной!
— Один — ноль, — угрюмым тоном ответил Семен и про себя философски подумал: «Внешность обманчива...» Похоже, в состязании с Тельцом шутками не обойдешься. Он решил попробовать хрестоматийную задачу из трактата «Бава Меция», изучению которой в ешиве было посвящено немалое место.
— Ну-ка, ну-ка! — поторопил Тале. — Что там у нас дальше?
— Пришли в суд двое, держась за таллит, — начал Семен. — Каждый утверждает, что таллит нашел именно он. Первый согласен уступить половину. Второй требует весь таллит себе. Какое решение следует вынести?
— Таллит... Ага... — задумчиво протянул Телец. — Оба нашли...
Хасер издал квакающий звук и взмахнул единственной рукой. Его красный глаз уставился на князя Страны Смерти.
— Что? — рассеянно спросил Тале. — А-а, вон что... — Он окинул задумчивым взглядом половинного уродца. — Действительно. Половину... — Он покачал массивной головой. — Нет, тут подвох... Ясно! — Он хлопнул рукой по колену. — Отдадим четверть тому, кто требует все. Потому что жадный очень. А тому, кто готов поделиться, — отдадим остальное. То бишь три четверти. Щедрость должна вознаграждаться.
Агиросион рассмеялся мелким дребезжащим смешком, больше похожим на тявканье.
— А вот и наоборот! — торжествующе сказал Семен. — Совсем наоборот.
— Это почему же?
— Один готов отдать половину до суда? — спросил Семен.
— Готов. — Тале кивнул. — Я и говорю — нежадный...
— Дело не в жадности. Раз готов — пусть отдает, суд в это не вмешается. Значит, судить надо только о второй половине находки, из-за нее спор. Вот ее-то и следует разделить пополам, по справедливости. Понял?
Тате угрюмо хмыкнул.
— Хитро, — проворчал он, — хитро... — Он зло замахнулся на Хасера. — Ты еще лезешь! Тоже подсказчик нашелся... Ладно. — Князь Страны Смерти вновь обратился к Семену: — Один — один, ничья. Давай третью загадку. Решающую.
Семен поежился: проигрывать никак нельзя было. Как назло, ничего не приходило в голову.
— Сейчас... — промямлил он, — дай сформулирую... — Он искательно посмотрел по сторонам. Взгляд упал на золотое блюдо. Как раз в это время Телец сгреб очередную пригоршню золотых шариков и вновь смачно захрустел ими.
И это подало Семену идею новой загадки.
— Вот ты скажи, что ты ешь? — спросил он.
— А? — Телец замер с полураскрытой пастью. — Как что? Это... — Он кивнул на шарики. — Сам, что ли, не видишь? Золото, разумеется. Я, по-твоему, из чего?
— Из золота, — ответил Семен.
— Верно, из золота. Золото — моя плоть и пища моя — чистое золото.
— Тогда скажи — это еще не вопрос, а только подготовка к вопросу, — какой объем съестного надо украсть, чтобы это считалось кражей? Один грамм — понятно, нет, кило — понятно, да.
— Тридцать граммов, — сказал Телец. — Размер, именуемый в вашем Талмуде «как маслина».
— А сколько денег надо украсть, чтобы считалось кражей? — продолжал Семен.
— Один зуз, согласно тому же Талмуду, это примерно один грамм серебра.
— А тридцать граммов серебра украсть?
— Конечно кража!
— А тридцать граммов золота?
— Тем более!
— А если я у тебя украду двадцать девять граммов золота, которое ты ешь, — это кража или нет?
— Конечно кража! — не задумываясь, ответил Телец.
— Но ты сам только что сказал, что до тридцати граммов пищи — это не кража!
— Но для тебя-то это деньги!
— Но для тебя-то это пища! — парировал Семен.
Телец тяжело задумался.
— А если я на это золото, которое ты собираешься украсть, куплю золото, которое собираюсь съесть, — пробормотал он, — то произойдет превращение золота в еду, и, следовательно, твоя кража будет...
— Стоп-стоп-стоп! Так не пойдет, — сурово заявил Семен. — Ибо написано: «Товар — деньги — товар», а не «Деньги — еда».