Тысяча порезов
Шрифт:
Как только пришла в себя, она не заговорила со мной, а повернулась к Эйдену, бармену в нашем любимом баре, который был влюблен в Джессику. Он придвинулся ближе, его темные брови озабоченно нахмурились.
— Нам нужно еще два таких, — прохрипела она. — И бутылку шампанского.
Эйден, привыкший к Джессике и готовый на все, чтобы заставить ее безумно влюбиться в него, один раз кивнул и сказал:
— Сейчас, дорогая, — сказал он со своим очень привлекательным южным акцентом.
Теперь Джессика повернулась ко мне, не обращая внимания на «дорогая» и щенячий огонек в глазах мужчины.
— Шампанское? —
— О, пожалуйста, хоть раз побудь девочкой и порадуйся шипучему напитку, — пожурила она. — Мы празднуем.
— Празднуем, что я изменила Питу? — уточнила я.
— Черт возьми, да! — ответила Джессика, осушая свой бокал.
Я был впечатлена ее готовностью так быстро вернуться к выпивке после того, как вышеупомянутый напиток чуть не убил ее. Но Илай остался у своего отца на ночь, и она не валяла дурака. Моя подруга была замечательной матерью, но стала ею рано, и поскольку отец Илая был куском дерьма, она несла на себе большую часть родительских обязанностей. Когда мы выходили потусить, мы выкладывались по полной. Не в клуб или что-то в этом роде, поскольку не любили платить за дорогие напитки, носить неудобные каблуки, толкаться среди людей и кричать, чтобы услышать друг друга. Это мы обожали, когда нам было слегка за двадцать.
Теперь нам чуть за тридцать, и мы предпочитали напиваться в знакомом баре.
— Обычно, особенно учитывая мое прошлое, я бы не праздновала измену, но это особый случай, — продолжила Джессика, стукнув бокалом о стойку бара.
— Мне придется начать давать тебе пластиковые стаканы, дорогая, — пошутил Эйден, глядя на Джессику с огоньком в глазах.
Она нахмурилась, глядя на него.
— Я сломала два.
— Двадцать восемь, — поправил он.
Она нахмурилась.
— Ты лжешь, — девушка повернулась ко мне. — Он лжет.
Я подняла руки вверх, сдаваясь.
— Обычно я слишком пьяна, чтобы считать, сколько бокалов мы разбили.
Она повернулась к Эйдену, который ставил перед нами ведерко со льдом и бокалы с игривым предупреждением в глазах.
— Это не из-за какого-то опьянения, это от счастья. Сиенна изменила Питу.
— Джесс, — прошипела я. Хотя не испытывала стыда, который должен был испытывать нормальный, уравновешенный человек, изменяющий своему жениху, но я действительно не хотела, чтобы моя лучшая подруга объявляла об этом с таким чувством… ликования.
Эйден не вызывал во мне ни малейшего стыда. На самом деле, его рот дернулся вверх, демонстрируя идеальные белые зубы.
— Что ж, поздравляю, дорогая. Эта бутылка за мой счет, — сказал он.
— Как будто наши деньги здесь что-то значат, — усмехнулась Джессика.
Хотя никто из нас ничего не брал бесплатно, после всех тех лет, что мы здесь пили, и потому что мы были друзьями с Эйденом, нам многое иногда доставалось даром.
Я подняла руку.
— Я могу понять ее реакцию, потому что она… почти клинически невменяемая.
Джессика была слишком занята, разливая шампанское, чтобы притвориться оскорбленной.
— Но ты, — продолжила я, указывая на широкую грудь Эйдена, — очевидно более уравновешенный и, что важнее, трезвый. Ты не должен быть так рад, что я предала твоего мужика-собрата.
Улыбка Эйдена исчезла.
— Я бы не назвал
Я скривила лицо, переводя взгляд с одного на другого, на единственных настоящих друзей, которые у меня были.
— Вам обоим не нравится Пит? — наконец спросила я.
Джессика глубоко вздохнула.
— Черт возьми, нет! Мы ненавидим Пита.
Эйден нахмурился, глядя на нее.
— Мы не ненавидим его, просто…
— Это так здорово, что больше не нужно притворяться, — прервала Джессика любой эвфемизм, с которым Эйден собирался попробовать смягчить ее фразу. — И я, честно говоря, не думала, что ты удивишься, я ужасная актриса. Он мне не понравился с того момента, как я его встретила, и он сказал, что я типа «храбрая» мама-одиночка.
Я уставилась на нее. В ее голосе слышалась горечь. Очень сильно. Я была уверена, что замечала это раньше каждый раз, когда говорила с ней о Пите. Но теперь, подумав об этом… Я больше года не говорила со своей лучшей подругой о своем женихе. Даже когда мы обручились, просто написала ей смс, потому что не хотела видеть ее лицо при такой новости. Джессика отправила соответствующий текст со смайликами, восклицательными знаками и заглавными буквами…
Но она не купила мне свадебные журналы, не сделала для меня доску на «Pinterest» и не потребовала немедленно отправиться за покупками. Что вообще-то было в ее стиле.
Это должно было быть знаком, большим знаком, что я не стала тратить драгоценное время, проведенное один на один с моей лучшей подругой, на разговоры о человеке, с которым должна была провести остаток своей жизни.
Эйден был немного хитрее. Мы познакомились с ним, когда нашли этот бар, еще будучи студентками колледжа и нуждались в заведении с дешевыми напитками, которое находилось в нескольких минутах ходьбы от нашей квартиры. Тогда он был всего лишь барменом в забегаловке. Теперь, десять лет спустя, стал владельцем дайв-бара, который тот отремонтировал и превратил в невероятно модный коктейль-бар и гастропаб. Сам Эйден терпеть не мог термин «гастропаб» и людей, которые посещали такие заведения. Но у него были большие мечты, плюс он знал, что люди обожают такие места.
У Эйдена было еще три точки в городе, и он стал довольно богат. Но ничуть не изменился. Как и его увлечение Джессикой.
Для меня он был как старший брат. Честно говоря, я однажды флиртовала с ним, когда была пьяна, а он был убит горем из-за того, что Джессика объявила, что беременна от своего парня. Нам обоим хотелось, чтобы все получилось, потому что так было бы намного проще, и мы правда нравились друг другу, но ничего не вышло. Он был слишком чистым, слишком порядочным парнем.
— Кто он такой? — потребовала Джессика. — Как вы познакомились?
Я сглотнула. Это самая сложная часть. Ту часть, которую не учла, когда ляпнула, что изменила Питу.
Подробности были не совсем подходящими для таких, как Джессика и Эйден. Ни один из них не был ханжой. Отнюдь нет. Эйден был привлекательным одиноким мужчиной с акцентом и собственным баром. Он занимался сексом. Часто.
Джессика трахалась немного реже, но только потому, что она была матерью-одиночкой, которая не приводила парней домой к ребенку — одна из многих вещей, которые я любила в ней, хотя чувствовала, что каким-то образом предаю свою собственную мать.