Тысячелетие

Варли Джон Герберт

На сей раз Лоренс не подвел. Я очутилась в шести дюймах от запланированного места высадки. И Ворота действительно появились бесшумно, как Лоренс и обещал. Я быстро огляделась кругом, чтобы удостовериться в отсутствии зрителей, и двинулась по коридору к залу, выделенному для закрытых совещаний сотрудников Национального комитета по безопасности перевозок.

Мне пришлось пройти через зал ожидания, битком набитый народом. Завтра-послезавтра толчея здесь будет еще больше. Ведь празднование Рождества, продолжающееся у двадцатников чуть ли не целый декабрь, было в самом разгаре. В зале стояла большая елка, увешанная лампочками, на стенах висели всевозможные украшения. Рождество- время мотовства, путешествий и пьянок. Когда-то его праздновали в честь рождения Иисуса Христа, но к 80-м годам двадцатого века о Христе как-то подзабыли и его место занял новый идол в красном халате и с фальшивой бородой.

Народ кругом хранил приличествующую обстоятельствам мрачность. Особенно угрюмые лица были в толпе, окружившей будку, где оформляли страховку. Во всем здании не нашлось бы сейчас ни одного человека, который не думал бы о недавней воздушной катастрофе. Многие решили приобрести страховочные полисы, хотя на самом деле эти бумажки ни от чего не страховали, а были чем-то вроде пари между вами и крупной компанией. Ставкой служила ваша жизнь, и чтобы выиграть пари, вы должны были умереть. Не исключено, впрочем, что я воспринимала бы игру с полисами иначе, будь у меня наследники.

Пробраться на совещание оказалось легче легкого. Я прошла через серию дверей с табличками: «Вход только для персонала», а у последней двери пообщалась немножко с охранником, в чьи обязанности входило не пускать в зал прессу и прочих любопытствующих. Но меня щедро снабдили удостоверениями, форма на мне была подходящая, и я выучила все имена, какие только годились в качестве пароля. Мы тщательно просканировали ход расследования и установили, кто из его участников обладает достаточной властью для пренебрежения правилами. Поэтому, просияв охраннику фирменным значком и восемнадцатью превосходными зубами, я небрежно уронила, что меня ожидает мистер Смит, — и проникла в зал.

Через несколько минут я из него вышла.

Мое симпатичное платьице, правда, намокло от кофе, но я была довольна собой. Даже Лорел и Харди [11] не смогли бы сыграть это лучше. Самое виртуозное падение на задницу в истории человечества! Поднос полетел точно в цель, так что пленку с «боинга» в ближайшее время никому прослушать не удастся.

Но радостное возбуждение скоро прошло.

Из всех вылазок эта была самой идиотской. Оба прошлых раза я надеялась изъять из двадцатого века твонки и решить проблему парадокса. На сей раз я предприняла всего лишь отвлекающий маневр, к тому же наверняка бесполезный. Мы не хотели, чтобы мистер Смит всерьез задумался над некоторыми вещами, записанными на пленке, и мы решили: чем позже он их услышит, тем лучше. Под вечер он устанет, не сможет как следует сосредоточиться и не обратит на них особого внимания.

11

Стэн Лорел (1895–1965) и Оливер Харди (1892–1957) — пара популярнейших в свое время американских комиков.

Звучит малоубедительно, даже для меня. Не исключено, что мое нелепое поведение еще больше привлечет внимание Смита к словам де Лизла.

Оставалось утешаться тем, что другого выхода все равно не было. Вернее, он был- окно «В».

И мне это очень не нравилось. И не только это.

Я совершенно явственно ощущала там, в конференц-зале, как меня дергает за ниточки темпоральный кукловод- мистер Предопределение, профессор Рок, мисс Карма или мадам Чернокнижница- в общем, как бы он/она/оно себя ни называло. Кто бы или что бы это ни было, я чувствовала себя безвольной марионеткой в чужих руках.

И тогда, в тот момент…

…когда я сидела, скорчившись возле него на полу, а он смотрел на меня сверху вниз своим загадочным взглядом…

…я подумала: что я здесь делаю, черт побери? И что означает этот взгляд?

Да мною же просто играют! У меня не осталось никаких сомнений: вылазка в окно «Б» была лишь подготовкой к вылазке в окно «В». Не трахайся с ним, если не захочешь. И расскажи ему про ребенка. Она же просто слизнячка.

Кукловод вовсю дергал за ниточки. Его звали Шерман.

Я уже не удивилась, увидав очередные перемены на лице у Шермана, когда он встретил меня у Ворот. Нет, лицо его не стало человеческим, но перестало быть карикатурным. Я не удивилась бы даже, улови я в его чертах явное сходство с Биллом Смитом-намеки на которое проглядывали в раннем лицетворчестве Шермана, — однако сходства не было. Передо мной стоял андроид, но уже без всяких признаков фиглярства. Серьезная личность.

Окружающие теперь относились к нему с почтением. И безмолвно расступились, давая нам пройти в отдельную комнату, куда Шерман повел меня побеседовать с глазу на глаз.

— Ну, как дела? — спросил он.

— Может, лучше ты мне расскажешь?

— Хорошо. Ты отвлекла Смита, не позволив ему дослушать слова де Лизла. Смит тебя узнал, и твое лицо накрепко запечатлелось в его памяти. Крики де Лизла, безусловно, покажутся ему странными, но он решит не ломать понапрасну голову, тем более что коллеги его поддержат. Упрямее всех окажется Том Стэнли, но и он в конце концов убедит себя в том, что де Лизл попросту рехнулся.

— Я не собираюсь идти туда, Шерман.

Он продолжал, словно не слыша меня.

— Новый член комитета, мистер Петчер- или Горди, как он любит, чтобы его называли, — не прилетит в Калифорнию 12-го вечером. И Смиту, несмотря на крайнее нежелание, придется провести пресс-конференцию. Она пройдет, как обычно, в виде бесплодной говорильни: Смиту нечего будет сказать репортерам, а они забодают его своими вопросами. Весь вечер он будет повторять одно и то же: «Без комментариев».

— Я не пойду туда, Шерман.

— На пресс-конференции Смит впервые встретится с мистером Арнольдом Мейером, физиком-мистиком и известным сумасбродом. Вопросы Мейера покажутся Смиту идиотскими, но имя и внешность врежутся в память, хотя и не вытеснят из нее другое имя и другое лицо, увиденное в тот день. Мы продвигаемся вперед, Луиза, но до выхода из леса еще далеко.

— Я не пойду туда.

Он умолк, пристально глядя на меня в тишине. Потом совсем человеческим жестом сложил вместе кончики пальцев и постучал ими по подбородку.

— Расскажи ему про ребенка, Луиза, — проговорил он. — Она же просто слизнячка.

Я встала, намереваясь раздолбать его в клочья, но вставать мне, как выяснилось, не стоило. Я потеряла сознание.

Глава 12

Продукты времени

Свидетельство Билла Смита