Тысячелетняя битва за Царьград
Шрифт:
— Сербия, Молдова и Валахия остались в вассальной зависимости от Турции и сохранили все имеющиеся у них права по самоуправлению.
— Россия отказывается отчасти своей береговой полосы у устья Дуная, которая переходит к Молдове. Граница России и Турции в Азии восстанавливается в том виде, в котором она существовала до войны. Россия обязуется не укреплять Аландские острова и не держать на них военных сухопутных и морских сил.
Отдельная русско-турецкая конвенция конкретизировала типы судов на Черном море. Каждая из черноморских держав могла иметь для береговой службы по 6 паровых судов длиной до 50 м по ватерлинии и водоизмещением до 800 тонн и по 4 легких паровых или парусных судна водоизмещением до 200 тонн.
Самым важным следствием Парижского мира стало падение влияния России в Западной и Центральной Европе. Запрещение же иметь военные корабли на Черном море и арсеналы на его берегах было оскорбительно для великой державы и делало ее беззащитной с юга.
Однако на самом деле все было не так страшно. Во-первых, ситуация в 1856 г. коренным образом отличалась от ситуации 1815 г., когда Александр I решил навечно зафиксировать «status quo» в Европе. Наполеон III, наоборот, стремился к капитальному переделу границ в Европе, что автоматически развязывало руки России.
Во-вторых, технический прогресс практически сводил к нулю военные ограничения Парижского мира. К примеру, никто не запрещал России строить на Черном море большие быстроходные грузовые и пассажирские пароходы, создавать развитую железнодорожную сеть в Крыму и в районе Одессы, и т.д. Другой вопрос, что Россия использовала лишь незначительную часть таких возможностей.
Раздел IV
ВОЙНА 1877-1878 ГОДОВ
Глава 1
ПРЕДПОСЫЛКИ К ВОЙНЕ
Летом 1875 г. в южной Герцеговине вспыхнуло антитурецкое восстание. Крестьяне, подавляющее большинство которых были христианами, платили огромные налоги турецкому государству. В 1874 г. натуральный налог официально считался 12,5% со сбора урожая, а с учетом злоупотреблений (с отступными и т.д.) — до 40%.
Ближайшим поводом к восстанию послужили притеснения христианского населения турецкими сборщиками податей, вызвавшие кровавые схватки между христианами и мусульманами. В дело вмешались оттоманские войска, встретившие неожиданное сопротивление. Все мужское население округов Нёвесинского, Билекского и Гачковского ополчилось, оставило свои дома и удалилось в горы. Старики, женщины и дети, чтобы избежать поголовной резни, искали убежища в соседних Черногории и Далмации. Усилия турецких властей подавить восстание в зародыше оказались безуспешными. Из южной Герцеговины оно скоро перешло в северную, а оттуда и в Боснию, христианские жители которой бежали в пограничные австрийские области, а те, что остались дома, также вступили с мусульманами в отчаянную борьбу. Кровь лилась рекой в ежедневных столкновениях восставших с турецкими войсками и с местными мусульманскими жителями. С обеих сторон появилось необычайное ожесточение. Не было пощады никому. Борьба велась не на жизнь, а на смерть.
Повстанцы имели поддержку в сопредельных с восставшим и областями странах, в Черногории и Сербии. Черногорцы не только давали приют семьям инсургентов, но и снабжали их продовольствием, оружием, порохом и другими припасами и даже сами нередко принимали участие в их боевых стычках с турками. Сербия начала поспешно вооружаться. Из всех славянских земель, не исключая и Россию, посылались герцеговинцам и боснякам щедрые денежные пособия от обществ и частных лиц, сочувствовавших делу их освобождения.
В Болгарии положение христиан было еще более тяжелым, чем в Боснии и Герцеговине. В середине 60-х годов XIX в. турецкое правительство поселило в Болгарии 100 тысяч «черкесов» — горцев-мусульман, эмигрировавших с Кавказа. Подавляющее большинство этих «джигитов» не хотело заниматься физическим трудом, а предпочитало грабить болгарское население. Естественно, что болгары последовали за жителями Герцеговины и тоже подняли восстание. Однако туркам удалось подавить его. Причем «черкесы» и башибузуки [56] вырезали в Болгарии свыше 30 тысяч мирных жителей.
56
Башибузуки — иррегулярная турецкая кавалерия
Таким образом, просвещенная Европа получила традиционный повод вмешательства в Балканские дела — защита мирного населения. Разумеется, демагогическая болтовня была лишь дымовой завесой для прикрытия корыстных целей. Англия стремилась установить свое господство в Египте и Константинополе, но при этом не допустить усиления России.
Несколько упрощая проблему, можно сказать, что политика Австро-Венгрии на Балканах имела программу минимум и программу максимум. Программа минимум состояла в том, чтобы в ходе конфликта на Балканах не допустить территориального расширения Сербии и Черногории. В Вене считали, что само по себе существование этих государств несет угрозу «лоскутной империи», поработившей миллионы славян. Надо ли говорить, что Австро-Венгрия была настроена категорически против любого продвижения России к проливам.
Программа максимум предусматривала присоединение к Австро-Венгерской империи Боснии и Герцеговины. И, конечно, в Вене не отказывались от традиционной мечты — контроля за устьем Дуная. Императору Францу-Иосифу очень хотелось хоть чем-нибудь компенсировать себя за потери, понесенные в Италии и Германии. Поэтому он с большим сочувствием прислушивался к голосу сторонников захвата Боснии и Герцеговины. Тем не менее в Вене хорошо помнили 1859 и 1866 гг. и не торопились лезть в драку, прекрасно понимая, чем может кончиться война один на один с Россией.
Франция и Германия были практически лишены возможности участвовать в силовом разрешении Балканского кризиса. Франция лихорадочно перевооружалась и готовилась к реваншу. Националистическая пропаганда сделала возвращение Эльзаса и Лотарингии целью всей нации. В начале 1875 г. Германия решила прекратить рост вооружений Франции и пригрозила войной. В историю эта ситуация вошла как «военная тревога 1875 года». Против намерений Германии резко выступили Россия и Англия. Британский премьер Дизраэли [57] был чрезвычайно обеспокоен возможностью захвата Бельгии, появления Германии у берегов Па-де-Кале и перспективой нового разгрома Франции, поскольку английская дипломатия основывалась на наличии в Западной Европе нескольких соперничающих великих держав. Английская политика ввиду этого всегда стремилась к поддержанию «европейского равновесия» и к предотвращению гегемонии той или иной державы на Европейском континенте.
57
Бенджамен Дизраэли (1805—1882), граф Биконсфильд, лорд Хьюгенден, крещеный еврей, глава консервативной партии
Подобно тому как Англия в свое время боролась вместе с Россией против Наполеона, так и теперь Дизраэли выступил против Бисмарка рука об руку с русским правительством. «Бисмарк — это поистине новый Бонапарт, он должен быть обуздан», — заявил Дизраэли. «Возможен союз меду Россией и нами для данной конкретной цели», — писал он.
В 1875 г. Германия вынуждена была отступить. Но целью германской внешней политики по-прежнему было уничтожение или существенное ограничение французской военной мощи, чтобы гарантировать неприкосновенность Эльзаса и Лотарингии. Не будем забывать, что в 1877 г. Германия напоминала питона, заглотившего гораздо больше, чем он мог переварить. Германии нужно было провести интеграцию Пруссии и многочисленных земель, присоединенных к ней в 1859, 1866 и 1870 г. В таких условиях для Германии было безумием затевать войну на два фронта — с Россией и Францией, и канцлер Бисмарк прекрасно это понимал. Бисмарк всеми силами пытался удержать Австрию от конфликта с Россией, а Горчакову заявил, что в случае военного разгрома Австрии Германия будет вынуждена вмешаться. Через германского посла в Петербурге Швейница Бисмарк посоветовал Горчакову на случай войны с Турцией купить нейтралитет Австро-Венгрии, предоставив ей захватить Боснию.