Тюремный романс
Шрифт:
– А Пермяков… Признаться, я не знал, что люди ради дружбы бывают способны на такое. Наверное, я слишком затерся в своем кругу…
Струге сидел, Алиса что-то щебетала ему, подойдя к столу, но судья продолжал смотреть на дверь и пытаться разгадать словесный ребус старика Яновского. Адвоката, который сделал все, чтобы Пермяков оказался на свободе.
– Вы куда?.. – опешила девушка, увидев, как Струге скидывает мантию и тянется к пиджаку.
– Я скоро вернусь.
– А процесс? У нас в четыре заседание!
– В четыре оно и состоится.
Выйдя
– Кормухин, здравствуйте, меня зовут Струге. Вы слышали обо мне?
– Как не слышать… Проходите, пожалуйста.
– Я не надолго. Вы, наверное, догадываетесь, по какому я делу?
– Как не догадаться…
– Послушайте, Кормухин, – напрягся Антон Павлович, – вы настолько проницательны, что я недоумеваю по поводу того, как у вас не срослось с делом!
Действительно, познания следователя удивляли Струге свой широтой. А тот лишь недоуменно посмотрел на своего визави: сознательно глупит, что ли? Или настолько капризен, что не хочет, чтобы его сегодня узнавали?..
– Хотите полистать?
– Нет, послушать. – Не позволяя себе ни капли бесцеремонности, судья мягко прошел к столу и сел. – Это возможно?
– Теперь все возможно. – Настроение у Кормухина было, мягко говоря, не на подъеме. И не стоило труда догадаться почему. Бывший следователь прокуратуры Струге знал, чем иногда грозят провалы «именных» дел. – Вам наушники нужны или так послушаете?
Антон сказал, что было бы неплохо послушать запись через наушники. Неплохо было бы для Кормухина. Мало ли как отреагируют коллеги следователя, зайдя в кабинет и застав там судью, прослушивающего аудиозапись, приобщенную к материалам уголовного дела. Пусть даже прекращенного.
Получив в руки кассету, Струге увлекся и без разрешения сунул в губы сигарету. Запись. Как много она могла стоить, как ничтожно оказалось ее содержание на следствии и как снова велико стало ее значение сейчас…
– …У вас же наверняка доказухи нет! Так зачем человека гробить? Александр Иванович, вы же умный следователь, понятно, что я на стороне порасспрашивал, прежде чем к вам идти… Завтра адвокат в Центральный суд обратится с просьбой изменить Кускову меру пресечения, и, если в деле будет хоть что-то, что указывало бы на Виталькину правоту, его выпустят!
– Рожин, вы мне порядком надоели. – Голос, похожий на голос Пермякова, звучал устало. – Ступайте с богом, пока я вас не «приземлил» за давление на следствие.
– Да вы поймите… – зашептал невидимый, но упорный малый. – Если адвокат сунется с заявой в суд и дело попадет судье в тяжелой форме… Вы знаете, кто такую категорию дел в Центральном рассматривает? Струге!! Вы знаете Струге?
– Нет. И что с того?
– А то, что он и адвоката придурком выставит в итоге, и Кускова не освободит! А на него денег надо вагон!
– Что, Струге деньги берет? – поинтересовался голос Пермякова.
Пленка прошуршала, обозначая тяжкий вздох.
– Говорят, не берет. Но мы думаем, что все дело в цене. Знаете, в приятное положение можно поставить любого судью. Жене вдруг сваливается на голову наследство в виде дома в Сочах. Сваливается, а уж только потом о существовании наследодателя сообщается… Вы понимаете, о чем я говорю?
– А вы сами хорошо понимаете, о чем сейчас мне говорите?
Опять шуршание.
– Хорошо, – короткий кашель. – А у нас есть выход? Дело прошлое, мы обращались в областной суд к одному очень влиятельному человеку. И он подтвердил, что такие дела попадают на рассмотрение именно Струге. Как бы вам объяснить… Одним словом, это тот человек, который когда говорит, что дело попадает к Струге, то так оно и случается.
– Дальше, – попросил голос, похожий на голос Пермякова.
– А дальше – больше. Не лучше ли нам сейчас и здесь определиться, нежели потом решать вопросы с самым неуправляемым судьей в городе? Дом ему мы, конечно, вручим. А если он дурака врубит? Знаете, наша задача не Струге этого уволить за бесчестие, а Витальку от несправедливого срока спасти. Зачем идти до суда, если можно до этого дело не доводить?
Антон откинулся на стуле и стянул с головы наушники.
– Закончили? – справился Кормухин.
Теперь становилось понятно, почему он не удивился приходу судьи и не возражал против того, чтобы тот прослушал запись. Куда теперь Кормухину? Наверное, после этого промаха в облпрокуратуре не задержится. Струге, окажись в таком дерьме, жить в коллективе вряд ли бы смог. Прокуратура – не суд. Тут не укроешься мантией от чужих интересов. Наверное, подастся в адвокаты.
Да, Струге закончил. Слушать дальше не имело смысла.
– А это что? – кивнул он на пакет документов.
Кормухин глубоко вдохнул и выдохнул сквозь сжатые губы. Очевидно, в его поведении это обозначало крайнюю степень раздумий.
– Это документы на дом в Сочи. Я вчера Пермякову звонил, просил приехать и написать бумагу, что он не имеет к этой недвижимости никакого отношения. А он надерзил – сказал, что у меня такая бумага есть в виде акта УБОП о вручении ему этих документов, что он и так не имеет к ней никакого отношения…