Тюремщик
Шрифт:
– Приятно познакомиться, Николь, - сказала в пустоту и вздрогнула,когда до меня долетел едва уловимый девичий смех.
– Сколько лет твоей подруге, Шелли?
– Восемьдесят шеcть, – передал Мишель. – Или навеки двадцать, как тебе больше нравится.
О боги… на была младше меня, когда умерла здесь, в Атеррасе. Как страшно!
– Ты побледнела, Рози, – заметил Шелл.
– Мне что-то дурно, - призналаcь тихо.
– Поэтому Николь и стесняется. Говорит, вы, живые, плохо переносите вид мертвых.
– Прошу прощения ,
– Нет, не обидела, - заверил Шелли.
– Наоборот, мы их больше забавляем, чем обижаем. Николь говорит, без живых в тюрьме было бы скучно.
Да, скучно… Я села в кресло и замерла неподвижно. Кажется,так и сидела до самого ужина. Шелли ужинал в гостиной. Руки Тайнеке и Лиси вплыли в комнату, поставили на стол тарелки с рагу и тушеным картофелем, затем исчезли и вернулись уже с чистыми приборами для нас с Шеллом,и в третий раз – с двумя чашками чая. Я убедилась,что мальчик поужинал. Самой же кусок не лез в горло. Ощущение чужого взгляда не исчезало, как бы ни пыталась избавиться от него.
– Мне пора идти, – cказала малышу,когда посуда так же быстро исчезла со стола.
– Куда?
– спросил Шелли.
– Разносить еду заключенным, - ответила я.
– Можно с тобой?
– Нет, малыш. Твой папа не одобрит. Подожди здесь, хорошо?
Мальчишка недовольно фыркнул, нo остался на месте, а я вышла в коридор и прислонила артефакт к стене. Что-то щелкнуло,и в стене будто открылась дверь. Ступеньки круто ухoдили вниз и, как оказалось, вели прямо к кухне. Меня уже ждала тележка с едой, и я поспешила на третий нижний уровень.
После утреннего шума здесь было на удивление тихо. Заключенные будто погрузились в спячку. Лишь раз кто-то глухо вскрикнул,и я вздрогнула, едва не упустив наполненную едой тарелку.
Наверное, я никогда до конца не привыкну к Атеррасу. В этом месте можно только сойти с ума, но никак не выжить.
Наверх возвращалась в мрачной задумчивости. Руки приглашающе махнули в сторону столовой, но я лишь отрицательно покачала головой. Какая уж тут едва, если вся тюрьма, будто живой организм, следит за тобой?
Паучок снова открыл лестничный проход, и я медленно побрела на седьмой верхний. В голове царила сумятица. Хотелось снова разреветься, но разве от этого станет легче?
На седьмом этаже было тихо. Я прошлась мимо закрытых дверей на половину Армана, заглянула в игровую, но Шелли там не было. Не нашелся он ни в спальне, ни в кабинете. Мальчик исчез.
ГЛАВА 13
– Шелли! – громко звала я, стоя посреди гостиной.
– Шелл!
Тишина… Она пугала больше любых звуков, потому что означала одно – мальчика не было на безопасном этаже. Здравый смысл говорил, что нечего бояться. Мишель все время предоставлен сам себе,и до сих пор с ним ничего не случилось . Но разве здравый смысл имеет вес, когда вопит паника? В том-то и дело, что нет. А если малыш попал в беду? Если духи увели его куда-то в опасное местo? На тот же десятый верхний, откуда можно легко упасть. Духи ведь могут не понимать, насколько хрупок их друг.
Раздался тихий смех.
– Николь! – позвала я в отчаянии.
– Николь, проводи меня к Шелли, пожалуйста.
В стене открылся проход. За ним была лестница вниз,и я, не раздумывая, бросилась туда. Ступеньки мелькали под ногами. Наверное, не раз у меня был шанс свернуть шею, но сейчас в моих мыслях был только пропавший ребенок. Куда он мог подеваться? Тюрьма огромна, а Мишель – всего лишь мальчишка. А ступеньки вились и вились. Уверена, мы уже куда ниже уровня кухни. Значит, впереди тюремные этажи.
Наконец, мой безумный бег закончился. Ступенек больше не было, я шагнула на холодный каменный пол – это чувствовалось даже сквозь подошву. А когда oбернулась, не нашла и следа лестницы. Здесь было темно. Всего один тусклый факел чадил на стене. Я попыталась снять его из крепления, но не смогла. Что ж, придется довольствоваться тем светом, что есть. Шаг, еще шаг. Куда меня привели духи?
– Кто ты?
– раздался сиплый, скреещущий голос.
Я медленно повернула голову и отшатнулась, уловив чужое дыхание. Этo была камера. Только не такая маленькая, как те, в которых приходилось убираться, но сейчас я могла разглядеть тяжелую запертую дверь с неизменным окошком для еды, а передо мной стоял грязный, заросший бoродой мужчина. Он усмехнулся, оскалив гнилые зубы,и до меня долетело его зловонное дыхание. Я бросилась обратно к стене, зашарила по ней, но,конечно, выхода здесь не было. Нащупала золотистого паучка и прижала к камням в надежде, что он выведет меня отсюда, только зря, зря… Дверь не открылась .
– Иди сюда, крошка! – Чужие руки вцепились в меня, прижимая ближе.
– Арман! – закричала я отчаянно.
Мужчина отшатнулся, даже пальцы разжал, а дверь вдруг распахнулась с грохотом и лязгом. Свет озарил камеру, и я бросилась на него, уже ничего не понимая, схватилась за Армана, а тот тихо, но оттого не менее страшно сказал в темноту за спиной:
– Вижу, заключение ничему вас не научило.
– Нет, господин тюремщик! – взвыла тьма мужским голосом. – Прошу!
Я почувствовала холод и отступила на шаг. Не туда, в камеру, а вглубь коридора. Неяркий свет факела выхватил фигуру рмана,и, клянусь, я разглядела паучьи лапы, протянувшиеся от его тени туда, в камеру. Этого мой рассудок уже не вынес, и спасительная тьма oкутала сознание.
Очнулась я от резкого запаха нюхательных солей. Закашлялась, глаза заслезились, а когда, накоец, смогла вытереть слезы, поняла, что лежу на кровати в отведенной мне спаленке. Чуть повернула голову. Как и ожидала, у постели нашелся сам рман. И смотрел он на меня совсем не дружелюбно, а как на нашкодившего котенка. С примесью раздражения и жалости.