Тюрьма ребёнка

Веллингтон Ноэль

– Значит, ты должен неплохо знать город и прилегающие земли, – улыбнулся Мензун.

– Действительно, я знаю их, как свои четыре пальца, – усмехнулся в ответ слуга, показывая левую руку, на которой не хватало половины мизинца. – Мне пробили щит копьём в том бою, и от того я пропустил следующий удар. А холмы вокруг и долины за ними я могу описать по памяти наизусть.

– Отлично, – похлопал его по плечу Мензун. – Когда у тебя будет свободная минута и желание, приходи поговорить со мной. Мне нужно знать, откуда и каким путём придёт войско, если оно придёт, и как мы можем затруднить их поход настолько, насколько позволят боги.

– Повинуюсь, господин, – кивнул Убас. – Если

это на благо города, то можешь считать мои глаза своими.

После завтрака с градоначальником Мензун спросил: «О, достойнейший, позволишь ли ты занять время твоего слуги Убаса, чтобы я мог расспросить его про земли и тропы к югу от города?»

– Располагай им, – кивнул Разек. – Что именно интересует тебя?

– Ищу способы задержать приход войска с юга насколько возможно.

– Убас хорошо знает те земли, а ещё их хорошо знаю я.

– Но у тебя, достойнейший, есть много забот и хлопот, поэтому я не осмеливаюсь беспокоить тебя такими простыми вопросами.

Разек кивнул и удалился. Мензун и Убас завели разговор о тропах от деревни к деревне, через холмы, о воде, и обо всём, что могло позволить армии пройти или затруднило бы их прохождение. Беседа затянулась, и они должны были прерваться, чтобы продолжить её на следующий день, и ещё потом.

Прошли чуть больше двух недель, и к южным воротам подошёл исхудавший человек в пыльной травяной накидке и такой же набедренной повязке. Он сказал стражникам, что его прислал Шустрый из Бура. Сначала ему не хотели верить, но он подробно описал Шустрого и настаивал, что должен сообщить градоначальнику Разеку важные сведения. Его привели к Разеку, и тот позвал Мензуна.

– Достойнейший, прикажи дать ему пива и лепёшку, – тихонько сказал Мензун, хорошо рассмотрев странника.

Разек кивнул слугам, и вскоре странник уселся на земле перед ним и принялся жадно есть, запивая ячменный хлеб пивом. Поев, он опустился на четвереньки и низко поклонился градоначальнику.

– Кто ты, как тебя зовут, и что ты хочешь мне сообщить? – спросил тот.

– Я Ефир из Бура. Когда-то я был зажиточным ремесленником, мастером столяром, но боги ниспослали на меня беды, и я лишился жены, детей, дома, и всего. С тех пор я прислуживаю за еду каждому, кто согласится нанять меня на день или несколько дней. По ночам я сплю в храме богини Раси, а днём ищу работу по городу или прошу милостыню у храма. После того, как южане взяли и разграбили Бур, работы почти нет, и мне приходится просить милостыню и голодать. Так я встретился с Шустрым, когда он пришёл из Удая. Я видел и слышал, как он рассказывает горожанам про неурожай, гнев богов, и болезни, и как его поймали и допрашивали воины с юга. Когда они оставили его в покое, горожане сжалились над ним и некоторые поделились с ним теми крохами, которые у них ещё остались. Он сел рядом со мной у входа в храм и поделился со мной сухой лепёшкой. Потом он сказал, что если я пойду в Удай и сообщу градоначальнику Разеку, что южане хотят послать туда своих шпионов, то градоначальник щедро вознаградит меня.

– Откуда мне знать, что я могу тебе верить? – спросил Разек. – Как мне знать, что ты сам не шпион?

– Взгляни на меня, повелитель, – возразил Ефир. – На мне нет шрамов от прошлых сражений, руки мои в мозолях от инструментов, и я исхудал за годы нищеты. Я говорю правду.

– Расскажи нам всё, что знаешь о шпионах южан, – попросил Мензун. – Прежде всего, сам ли ты видел, как они отправились в Удай?

– Они вышли из Бура вчетвером, одетые, как крестьяне, но с крепкими посохами и с ножами под одеждой, – начал Ефир. – Они не знают этих земель и пойдут от селения к селению, везде спрашивая дорогу. Я же исходил все эти

земли вдоль и поперёк и знаю здесь каждую тропу. Опередив их, я добрался до Удая первым. Им идти ещё два или три дня.

– Достойнейший, прикажи принести Ефиру горсть камешков и сухую ветку, – обратился к Разеку Мензун. – Пусть он покажет и расскажет тебе, где и как будет пролегать путь шпионов.

Слуга принёс искомое, и Ефир встал на колени и принялся чертить по земле, задумываясь и стирая нарисованное. Потом он разложил камни на рисунке и поднял глаза.

– Сначала они пойдут по торговому пути из Бура на север вот до этой деревни, – начал он.

Постепенно Ефир объяснил, где и как, по его мнению, должны будут проходить шпионы, где им придётся заночевать, и откуда они подойдут к Удаю. Выходило, что они могут прийти по любой из двух троп через два дня.

– Нужно послать самых надёжных воинов перехватить их, – тихо сказал Разеку Мензун.

– Сколько справятся с таким приказом? – тихо ответил тот.

– Раз шпионов четверо, то это самые опытные и сильные воины, – рассудил Мензун. – Нужны два отряда по восемь.

– Но у меня нет столько опытных, сильных воинов, – посетовал Разек. – Вернее, есть, но это основа гарнизона. Послав их, а особенно, потеряв любого из них, я оголю и ослаблю город.

Мензуну страшно не хотелось самому участвовать в этой войне. Ему хотелось как можно скорее оказаться в Ерине и забыть обо всех мирских делах в прохладе храма. Всё на свете, казалось, сговорилось помешать этому сбыться. Поэтому он решился и предложил: «Если ты пошлёшь со мной троих своих лучших воинов, то мы справимся».

– Но как ты узнаешь, по какой тропе они придут? – встревожился Разек.

– Я положусь на волю богов и выберу ту, по которой пошёл бы сам, будь я среди тех шпионов.

– Ничего лучше я всё равно предложить не могу, – согласился Разек. – Бери трёх воинов. Выбери их сам из пятерых моих самых лучших.

– Скажи, столяр Ефир из Бура, – обратился к гостю Мензун. – По какой из двух троп шпионы доберутся до Удая раньше?

– Вот по этой, – ткнул веткой в землю Ефир. – Тут есть ручей, где можно напиться, и идти между этих двух холмов легче, чем взбираться вот на этот перевал, где растут лишь колючие кустарники.

– Благодарю тебя. Теперь по милости градоначальника ты можешь воспользоваться его гостеприимством, отдохнуть и подкрепиться с дороги. Будь осторожен и не набрасывайся на еду, раз ты долго голодал.

Разек кивнул помощнику, и тот распорядился, чтобы Ефира поселили в доме градоначальника.

– Призови всех, кто может нести службу в страже, о достойнейший, – посоветовал Мензун, когда Ефир удалился. – Пусть, по крайней мере, один стражник не спускает со странника глаз. Мы не знаем, можно ли ему доверять.

– Но ты собираешься отправиться навстречу шпионам. Я думал, что ты поверил ему.

– Не поверил ни единому слову, но всё, что он сказал, разумно и похоже на истину. Мне придётся считать всё сказанное им правдой, пока мы не узнаем точно.

Мензун видел, что Разек колеблется. На одной чаше весов была безопасность всего города, а на другой жизни трёх его лучших воинов. Себя Мензун в эти размышления не включал. Обдумав всё, Разек вызвал своих людей и представил их Мензуну, который отобрал троих ростом пониже и сложением посуше. Для себя и для них он попросил принести корзины, какие носят торговцы и беженцы, и самые бедные одежды из осоки и ячменной соломы. В корзины они положили дубины, немного еды, и накрыли их циновками. Двое взяли по сухой ветке вместо посоха, и все четверо поспешили на юг, навстречу шпионам, но не раньше, чем Мензун принёс жертвы Семушу, Ерай, и местному богу.