У черты
Шрифт:
Покойный ходил отмычкой. В Зоне объявился недавно, во всяком случае, Рамзес до сего момента не слышал его клички. Зато гремела слава о его старшаке, как правильные пацаны называли своих командиров.
Фокс, значит, погиб... Очевидно, расслабился, выйдя в относительно безопасные места, и умер первым, его отметка - самая дальняя из трех. Бойцы, конечно, запаниковали, может быть, побежали, и Зона хладнокровно расправилась с ними. Серые точки на карте, две вместе, посреди вымершей Куприяновки, и одна – утопленника - на берегу, показывали, где фортуна изменила сталкерам с большой дороги.
Самой
Рамзес заволновался. Дошли?!
Мертвый в Зоне - всегда источник опасности, сколько уж сталкеров полегло рядом с соблазнительными трупами! Рамзес, опасаясь неприятных сюрпризов, обыскал покойника легкими уколами ножа. Он знал, где ходоки прячут ценный хабар, но нашел в самом неожиданном месте. На груди клинок встретил что-то твердое, и Рамзес вытянул на свет божий, а точнее в дьявольскую тьму, расплющенный металлический блин.
Когда-то это был герметичный контейнер для артефактов, объемистая дура, сваренная из нескольких слоев титана. Смять такой даже Зоне будет трудновато. И уж вовсе незачем тащить его на большую землю, не в металлолом же. Рамзес поскреб ножом корку грязи...
Царапина засверкала в инфракрасном свете, детектор защелкал, показывая остаточную радиацию.
Золото! А значит – Око! А значит - дошли таки…
Осунувшийся Рамзес отбросил бесполезный «комок». Щедро полил на ладони спиртом из фляги. Плесень закапала на землю жидкой грязью.
Руки не дрожали.
«Что ж, - усмехнулся Рамзес, - спокойствие – это хорошо, оно понадобится тебе, сталкер. Потому что, сам понимаешь, придется искать оставшиеся трупы».
Сталкер поднялся и увидел пса.
Слепец неспешно трусил от деревни, оттуда, где дорога круто поднималась вверх и терялась в зарослях центральной улицы. Молодая здоровая собака, местами лысая, местами обросшая клочковатой шерстью, смердящая псиной и застарелыми ранами (их много доставалось слепцу). Плоская безглазая морда приподнята, Рамзес отчетливо слышал, как жадно втягивается бельмоватыми ноздрями воздух.
Пес искал добычу и не только по запаху. Сталкер ощутил что-то вроде щекотки внутри черепа и постарался унять эмоции. Чует, чует, тварь! Но направление взять – это хрен тебе, псина, это мы уже проходили!
Тварь обнюхала вокруг мостков и повернула к Рамзесу, любопытно потянулась на запах черной гнили вперемешку со спиртом. Обнажились клыки, длинные, много длиннее волчьих и загнутые – нижние вперед, верхние назад. Открылась собачья шея в колтунах свалявшейся шерсти.
Легкий «Вал» удобно лежал в руке. Рамзес мгновенным и точным движением упер ствол в собачье горло и выстрелил. Пес издох молча, пуля разорвала гортань и ушла в небо вместе с куском черепной коробки. Одуряющее пахнуло кровью и порохом, но, главное, бесшумный выстрел автомата «Вал» в ночи бухнул сильнее грома небесного.
Рамзес принял с
Рамзес достиг обрыва, и его едва не сбросило мощным воздушным потоком. Атмосферный скат, дрянь та еще, благо ночью почти слепая, заложил над сталкером вираж и умостился на фонарном столбе. Фонарь, потухший тому лет тридцать, замигал и залил улицу ярким светом.
Строго говоря, улицы давно не было, скорее натоптанная зверьем прогалина в зарослях скользкого мха и причудливой, как на картинах авангардистов, травы. На ветвях в полном безветрии колыхались «ржавые волосы».
Вдалеке надрывно скрипело дерево, что-то невидимое и неощущаемое раскачивало его, пытаясь сломать или вырвать из земли. Скрип напоминал обреченностью крик умирающего человека.
Через мгновенье фонарь взорвался, искры полетели с оборванных проводов. В здании напротив, за стенами, обросшими бурым лишайником, зазвонил и тут же задохнулся телефон. Что-то загудело. Вар-вар-вар, басовито надрывался механизм или, к какой версии Рамзес склонялся больше, рой крупных насекомых. Крупнее шмеля, судя по звукам.
Лучше бы этого не слышать… Рамзес отбросил заманчивую мысль пострелять и прибавил хода. Скат, конечно, добыча знатная, по ночной поре уязвимая; это днем брать его себе дороже. Но жить-то хочется! Сталкер кое для кого тоже трофей не из последних.
Рамзес пробежал всего-то метров тридцать, когда из зарослей высыпала стая и припустила за ним со злобным воем. Это неправда, что собака быстрее человека, сказал себе Рамзес. Правда в том, что нужно чаще тренироваться. Я буду чаще тренироваться, пообещал он всем богам разом. Я, если убегу, буду каждое утро тренироваться. И каждый вечер...
Сталкер прыгнул – и это был достойный прыжок, лужа черной слизи осталась позади. Нырнул под бахрому «ржавых волос», свисавших с обугленного столба, и едва не угодил в «мясорубку». Он почуял ее шестым чувством, поясницей или селезенкой – Зона его знает чем – и покатился кубарем в сторону. Вскочил и захромал, постепенно ускоряясь, в переулок. Сзади жахнуло. Кто-то из молодняка попался, но смертный визг тут же заглушил свирепый рев десятка глоток. Рамзеса гнала большая стая.
– Ура-а-а! – завопил он в ответ, рискуя сбить дыхание.
Это означало – прорвемся! Пусть ночью здесь не ходят, а тем более не бегают, но он Рамзес! Везунчик и почти легенда!
Его все же нагоняли, хотя другого уже рвали бы на части. Сталкер, увернувшись от очередной аномалии, сунулся в какой-то вовсе незаметный проулок. До места гибели Фокса оставалось немного, да только собаки вряд ли дадут возможность сориентироваться и вдумчиво поискать дорогу. Рамзес поскользнулся и услышал лязг челюстей метрах в пяти за спиной…
Выглянула из-за туч луна, но тут же пропала, заслоненная тенью ската.