У каждого свой путь.Тетралогия
Шрифт:
Обычно, после затишья в джуму, духи активизировали действия на следующий день. Но и в субботу ничего не произошло. Касем старался притупить бдительность советских тишиной и покоем. Хотел, чтобы они расслабились. Вместо этого, сам того не подозревая, посеял у шурави подозрения.
Подполковник Рябинин возвращался из штаба, когда по руке что-то сильно ударило. Первая мысль была — кто-то швырнул камнем. Он охнул, затряс кистью. Автоматически посмотрел под ноги и увидел сплющившуюся о камень пулю. Это она ударила его. Не раздумывая, упал в пыль. Вторая пуля просвистела над головой. Подполковник откатился за камень. Один из солдат, шедших вместе с ним, крикнул:
— Товарищ подполковник, этот гад в зеленке у дороги сидит! Разрешите?..
Рябинин махнул рукой:
— Давай!
Два автомата заговорили разом. От кустарника вниз посыпались веточки и листочки, скошенные пулями. Раздался короткий вскрик. Из-за куста выскочил афганец в длинной белой рубахе. Оружия в его руках не было. Прижимая правую раненую руку к себе, он попытался добежать до ближнего дувала. Солдаты кинулись наперерез. Через пару минут они приволокли стрелявшего духа. Блестящие темные глаза со злым сожалением смотрели на полковника. Афганец что-то прошипел на пушту. Подполковник и без переводчика понял, что дух сожалеет о промахе. Тяжело вздохнул и махнул ушибленной рукой:
— В штаб его!
В течение всей этой недели повторялась одна и та же картина: погонщик останавливал ослов на средине моста, поправлял поклажу и шел дальше. На восьмой день животные сами остановились на мосту. Отставший метров на десять погонщик подбежал к ним, виновато улыбаясь советским солдатам: дескать, замешкался, но ослов одобрительно похлопал и погладил по холкам.
Марина это видела и запомнила. Она аж вздрогнула, увидев происходящее на средине моста. Опыт подсказал, что все эти походы с хворостом и остановки были неспроста. Духи к чему-то готовились. Они не даром убаюкивали тишиной советский пост. Вечером поделилась переживаниями со старшим лейтенантом:
— Володя, духи что-то затевают. Заметил, сегодня ослы на средине сами остановились? Неспроста этот тип каждый день по мосту шастает. И руки у него не крестьянские, под ногтями грязи нет. Что-то будет. Следи внимательнее, особенно ночью. Ребят предупреди.
Каленин согласился:
— Я и сам так думаю. И руки его я заметил. Задержать бы этого мужика, да проверить его вязанку. Узнать, кто он. Только, думаю, там ничего нет и родственников у него тут окажется целая куча. А на нас сразу же косо смотреть будут: русские мирных крестьян за душманов приняли. Нельзя нам всех подозревать.
На посту не предполагали, что этих двух ослов уже приучили к звукам автоматных очередей. Каждый день, высоко в горах, их пускали по тропе и начинали палить со всех сторон из автоматов. Теперь животные не реагировали на выстрелы. Бен Ладен иногда задумчиво наблюдал за этими “учениями”.
Дорога мешала его планам. Русские сумели завоевать доверие в кишлаках и теперь старейшины кое-где поднимали народ для обороны и не пускали к себе моджахедов. Шурави делились с населением нищей страны мукой и продовольствием. Дехкане начали ценить это. Мост следовало уничтожить, а затем наказать тех, кто предал Аллаха. Усама мечтал сам ворваться в кишлаки во главе отряда и вершить суд, но коммерческие дела требовали его присутствия в Пакистане. Он с сожалением отправился в Пешавар, приказав Касему уничтожить ненавистный мост. Оставил для его людей большую партию героина “для наибольшей храбрости”.
Закатное солнце опалило багрянцем скалистую кромку дальней горной гряды. В ущелье, разинутой пастью подступавшем справа к мосту, рассеянно блуждали холодные сумерки. Марине показалось, что воздух насыщен угрозой. Легкие пряди тумана, повисшие над рекой, были похожи на не развеявшийся пороховой дым.
Быстро наступила глухая, черная ночь. В этой кромешной тьме брели два тяжело нагруженных осла. Дорога была им хорошо знакома. Копытца звонко цокали по камням. Касем, лично, нагрузил животных ящиками со взрывчаткой. Вставил антенны, похлопал по холкам и отправил в путь. Сам начал следить за ними в прибор ночного видения.
В черном небе с шипением лопнула и повисла ракета. Это старший лейтенант Каленин поднял пост по тревоге. В бледном свете стали видны два бредущих ослика. Офицер несколько растерялся при виде животных: уже не один раз было, что к посту случайно забродили отвязавшиеся ишаки. Может и на этот раз тоже самое? Стрелять он не решался — заокеанские газеты на следующий день могли раструбить, что советские убивают последних ишаков у дехкан. Старший лейтенант раздумывал, что делать. К нему подбежала Степанова. Повязки из батиста на ней не было. Она даже шляпу забыла одеть и светлые волосы ярко выделялись в ночи. В руке зажата винтовка. Прошипела:
— Володя, они груженые! Если отвязались, клади на спинах не было бы!
Старший лейтенант крикнул:
— А ну-ка еще одну ракету и чуть ниже!
Новые ракеты осветили дорогу. Животные все ближе подходили к мосту. Из тюков на спинах ишаков торчали какие-то хлысты. Афганцы обычно пользовались ремешками или маленькими хворостинками, погоняя животных. Маринка вгляделась через оптику и крикнула:
— Это антенны от радиомин! Ослы гружены взрывчаткой!
Каленин бросился к блокпосту. Сразу несколько очередей разорвали тишину. Солдаты пытались отогнать животных, но те шли словно глухие. Офицер скомандовал:
— Огонь по животным!
Прицельные очереди “остановили” ишаков. Ослы упали в ста метрах от моста. И тут же со взгорка, из подступавшей к посту “зеленки”, разом ударили крупнокалиберные пулеметы, автоматы и винтовки. Солдаты на блокпосту залегли и открыли ответный огонь. Марина была среди них. Под огнем духи подобрались к трупам животных и попытались утащить взрывчатку. В свете трассеров и лопающихся вверху ракет, женщина заметила их передвижение. Прицелилась из винтовки в бугрившуюся взрывчатку и нажала на курок. Сильный взрыв засыпал душманов осколками камней и заставил отступить. Возле моста образовалась здоровенная яма.
Каленин облегченно вздохнул. Тыльной стороной ладони растер по всему лицу пороховую гарь, даже не подозревая об этом. Достал сигареты и спички. Присел за каменной стенкой. Обернулся к женщине, присевшей у каменного бруствера. Зажег спичку:
— На этот раз мы их просчитали…
Марина взглянула ему в лицо. В колеблющемся свете заметила грязное лицо и тихонько рассмеялась:
— Володя, а ты на черта похож!
Касем отшвырнул в сторону прибор ночного видения и яростно выругался: этот русский мальчишка сорвал тщательно спланированную им операцию. Что сказать сахибу Усаме? И тут же задумался: “Кто был рядом с этим мальчишкой со светлыми волосами? Похож на женщину”. За все время наблюдения за блокпостом, он ни разу не встречал женщин среди них. Но длинные волосы… Главарь снова поднял прибор и всмотрелся в ночь. На блокпосту стояла тишина и никого не было, но он знал, что шурави не спят.