У каждого своя цена
Шрифт:
— Вообще-то очень хорошо, — поспешно ответила я. — Гораздо лучше, чем ожидалось. Большинство тех, с кем я работаю, мне нравятся. Вечеринки пока не приелись, хотя я уже сейчас вижу, что это может надоесть довольно быстро. Постоянно общаюсь с новыми людьми. В общем, пока меня все устраивает.
Отец кивнул, словно обдумывая услышанное, но я поняла — он хочет что-то сказать.
— Что? — спросила я.
— Нет, ничего. Все это очень интересно.
— Что интересного? Светские вечеринки с целью пропиариться. Я не считаю это чем-то особенным.
— Именно это я имел в виду. Не пойми меня превратно, Бетт, но мы с матерью немного удивлены,
— По крайней мере, не «Ю-Би-Эс». Помнишь, у мамы чуть сердечный приступ не случился, когда она узнала, что один из наших клиентов «Дау кемикалс» 130 ? Целых три недели она изводила меня ежедневными письмами, обвиняла, что я причастна к уничтожению лесов, развитию рака легких у детей и даже — правда, я не совсем поняла, каким боком, — к войне в Ираке. Она подняла такую панику, что мне пришлось добиваться разрешения не работать с этим клиентом. А теперь вы расстраиваетесь, что я нашла новую работу?
130
«Дау кемикалс» — крупная химическая компания, производящая химикаты, пластмассы, удобрения и т.д
— Мы не поэтому расстраиваемся, Бетт, просто надеялись, что ты уже созрела для занятий чем-то… ну, чем-то значительным. Может быть, сочинительством. У тебя ведь хорошо получалось. Куда все это делось?
— Мало ли о чем я говорила, папа. Подвернулась пиар-компания, и я рада. Чем плохо? — Я сознавала, что говорю излишне резко, но обсуждать работу не было сил.
Отец улыбнулся:
— Ничем не плохо. Мы уверены, в конце концов, ты найдешь свой путь.
— Ас чего такая снисходительность? Я занимаюсь нормальным делом, и…
— Бетт? Роберт? Где вы? Только что позвонили девушки из продовольственного кооператива, они уже в пути. Праздничный костер готов? — Мамин голос гулко раздавался в деревянном доме. Переглянувшись, мы встали.
— Мы идем, дорогая, — отозвался отец.
Я поставила обе чашки в раковину и шмыгнула мимо отца вверх по лестнице, сменить одни мешковатые штаны на другие. Проведя расческой по волосам и слегка смазав губы вазелином (те самые губы, которые Сэмми целовал каких-нибудь двадцать часов назад…), я услышала голоса на заднем дворе.
Через час от наплыва гостей дом трещал по швам. Я почти никого не узнавала, кроме горсточки соседей и университетских служащих, знавших меня с детства. Толпы незнакомцев наводнили дом, угощаясь сидром и пробуя огромную ромовую бабу.
— Мам, кто все эти люди? — спросила я, проскользнув в кухню, где мать намешивала еще лимонаду.
Солнце только что село, вернее, небо потемнело, так как в тот день солнца не было. Какой-то клезмер-ансамбль 131 начал играть. При звуках музыки незнакомец в сандалиях, как у отца, издал восторженный вопль и принялся подпрыгивать в судорожной джиге, какую мог бы отхватить пациент с ущемлением грыжи, появись у него желание потанцевать.
131
Имеется в виду еврейский уличный ансамбль
— Давай посмотрим. В этом году на празднике листопада много новых лиц — у нас появилось больше времени
Эйлин нам искать не пришлось: женщина вплыла в кухню, прежде чем мы успели расставить кувшины на подносы и вынести их во двор.
— Боже, это наверняка Беттина! — выдохнула Эйлин и кинулась ко мне, тряся мясистыми руками. Она была толста, но общая дородность, округлые формы и открытая улыбка сразу вызывали симпатию. Я не успела уклониться от объятий, и Эйлин сгребла меня в охапку как ребенка. — Наконец-то я с тобой познакомлюсь! Твоя мама столько рассказывала о тебе, даже давала прочесть несколько потрясающих писем, которые ты писала в школе.
Я бросила на мать убийственный взгляд, но та лишь пожала плечами.
— О, это было так давно… Я тоже слышала о вас много хорошего, — солгала я.
Я узнала о существовании Эйлин тридцать секунд назад, но мать выглядела довольной.
— Хм! Правда? Ну, иди сюда, присядь рядом с тетушкой Эйлин и расскажи, что такое быть знаменитой.
«Тетушка Эйлин» — откровенная лесть. Вряд ли гостья старше меня, больше чем, на десять лет. Но я решила подыграть и уселась за кухонный стол.
— Знаменитой? Боюсь, вы меня с кем-то путаете. Я встречаюсь с известными людьми в сфере пиара, — но я не назвала бы себя знаменитой.
— Подруга! Может, я и живу в Покипси, но не пропускаю ни одного таблоида! Ну, каково это — встречаться с божественным Филипом Уэстоном? —
Эйлин шумно вздохнула и театрально возвела очи горе. — Выкладывай, не упуская ни единой подробности. Подумать только, самый роскошный мужчина на свете!
Я неловко засмеялась, соображая, как свести разговор к шутке, однако при виде маминого лица у меня сжалось под ложечкой.
— Извини, какой-какой Филип? — спросила мама. Эйлин повернулась к ней.
— Энн, только попробуй сказать, будто не знаешь, что твоя плоть и кровь встречается с самым желанным в мире мужиком! Только попробуй! — заорала она. — Я не спрашивала тебя прямо лишь по той причине, что знала — встречу сегодня Беттину и узнаю все пикантные подробности из первых уст!
Пораженная новостью, мать замерла на месте. В голове мелькнула спасительная мысль: ни мама, ни Эйлин, к счастью, не читали последние статьи Водоворота.
— Я и не знала, что у тебя есть бойфренд… Она, видимо, ощущала себя жертвой двойного предательства: родная дочь не поделилась важнейшей информацией, и это упущение в материнско-дочерних отношениях выяснилось в присутствии сотрудницы. Я хотела обнять маму, увести ее в укромный уголок и попытаться все объяснить, но Эйлин обрушила на меня град вопросов: