У каждого своя судьба
Шрифт:
Вечером жители совместно с гостями собрались у костра отметить строительство часовни. Женщины приносили в глиняных кувшинах квас, а также пиво, сваренное вместе с хмелем и зёрнами ржи. Люди радовались, что удалось построить часовню, благодарили беженцев не только за помощь в строительстве дома и часовни, но и за то, что они внесли в их обычную годами жизнь большую раскрепощённость и новые знания, как для взрослых, так и для детей.
Наступила осень. В реке, где намывали золотой песок, с каждым новым днём становилось глубже и холодней. Простыли от холодной воды и заболели Сергей и Федот, их отправили к Петру в новый дом, где за ними ухаживали женщины, помогали вылечиться.
Решили породу из реки не брать, а промывать песок, находящийся не в воде, а на берегу. Но в этом песке за день находили только по две-три золотые песчинки. Пришли к выводу – чтобы не заболеть и остальным, необходимо оставить это занятие до весны, когда река станет мельче, а вода потеплеет.
Никодим был родом из Благовещенья, на лодках по рекам можно было доплыть за сутки. Он вечерами, сидя у костра в землянке, мечтал о дороге через болото, что сокращало бы время в пути в несколько раз. Своими мыслями он поделился с Иоаном, который поддержал желание Никодима видеться с родственниками, скрываясь от «околоточников» стражей, искавших сбежавших заключённых несколько месяцев назад.
Они начали охотиться и обследовать лес и болота по направлению к его родной деревне. Будучи на охоте, делали зарубки на деревьях, стелили настилы, где проходила тропа через топкие места, вырубали мелкий кустарник для прохода. На охоте их сопровождал подросший щенок лайки, которого ребята одолжили у Петра. Первый день щенок боялся выстрелов, а в дальнейшем, когда убивали птицу или зайца, стремглав бросался на добычу, пытаясь её разорвать.
Выпал снег, сапоги у охотников порвались, что вынудило их вернуться в поселение к Петру. Старший сын Петра Яков умело шил сапоги из разных шкур животных и зверей. Шкура лося вымачивалась в воде, в которую в большом количестве добавляли корьё с ивы. Каждый день воду помешивали, через месяц шкура очищалась от волос, шерсти, её сушили, и получалась великолепная кожа для сапог. Кожа старых лосей шла на подошвы, а молодых на голенища. А из необработанных шкур молодых лосей и шкур волков шили тёплые сапоги – унты. Также из шкур зверей (волков, рысей, норок, куниц, зайцев, медведей) получались тёплые полушубки, тулупы, шапки, рукавицы – эти вещи шили женщины.
У беженцев за лето одежда и обувь сильно потрепалась и пришла в негодность. Что можно было сохранить, женщины штопали; из рубах и ряс шили одежду детям. Особенно крепкая ткань была у кафтанов солдат, её не выбрасывали. Мужиков постепенно переодевали в тёплые вещи.
Осенью пришла ещё одна неприятность, работа в поселении была очень грязная и тяжёлая: мужики сильно потели, стали чесаться – появились вши. Летом мылись в реке, а в осенне-зимний период решили мыться в домах, нагревая воду. В поселении была баня, но весной она сгорела. Иоан предложил Никодиму переговорить с Петром о необходимости постройки бани, так как людей стало больше, и беженцы будут стесняться всех родственников Петра при помывке в их домах зимой. Пётр с сыновьями с радостью согласились совместными усилиями построить баню, на берегу реки, чтобы далеко не носить воду.
Дело спорилось, часть брёвен сосны была заготовлена ещё зимой, они пошли вниз, на фундамент, а для стен и потолка были срублены небольшие осины, росшие недалеко от ме ста строительства.
Восемь мужиков построили баню и сложили каменку за семь дней. Проблема была в том, что котёл в старой бане лопнул, а других металлических ёмкостей для нагревания воды в каменке не было. Выход нашёлся – из реки натаскали небольшие камни, их положили на низ каменки, а сверху на камни, когда начинали топить баню, клали берёзовые поленья, дающие большой жар; воздух в бане при сгорании дров нагревался, камни сильно накалялись, после чего их закидывали в большие кадки с водой, вода нагревалась, и её смешивали с холодной водой для помывки.
Баня по размерам получилась больше старой, построили в бане и разновысотный полог (чем выше полка, тем выше температура), около стен стояли выстроганные из осины лавки. Помывшись, поселенцы радовались чистому телу и тому, что будет где мыться зимой, благодарили мужиков за скорое строительство хорошей бани.
Невестки Петра, готовившие пищу для всего поселения, пожаловались: заканчивается мясо, необходимо запасаться, пока не выпало много снега.
Сыновья Петра, Яков и Иван, на следующий день позвали беженцев на совместную охоту за лосем. День выдался ясным, светило солнце и был небольшой морозец. Договорились, что если собаки обнаружат лося/лосей, то необходимо будет гнать дичь в сторону Ивана и Якова.
Первые два дня оказались неудачными, сначала собаки гнали на людей лосиху (но лосих не убивали, это был неписаный закон), на следующий день гнали крупного лося с отличными рогами, но лось, чувствуя засаду, пробежал дальше от охотников.
На третий день рядом с болотом собаки выгнали лося прямо на Ивана, и охотник с близкого расстояния одним выстрелом сразил животное наповал. Это был хорошо упитанный лось, с восемью отвилинами на рогах, значит, ему было около восьми-девяти лет.
Яков попросил солдат сходить в поселение за «дровнями» – это большие санки, изготовленные из берёз: полозья из берёзы стругались; с одной стороны каждого полоза делались пропилы, затем полозья загибались в специальном приспособлении, несколько дней сушились, после чего два полоза соединялись между собой перемычками.
Пока солдаты ходили за дровнями, сыновья Петра мастерски сняли шкуру с лося, освободили все внутренности и прикопали их в небольшую ямку. Часа через три тушу лося положили на дровни, а это было около 600 кг, трое мужиков взялись за верёвки впереди саней и по очереди, меняясь, привезли тушу лося в поселение (в скит). Мясо лося разрубили на небольшие куски, засолили и уложили в деревянные кадушки, запаслись на чёрный день.
Конец ознакомительного фрагмента.