У каждого в шкафу
Шрифт:
Начну этот рассказ — он мгновенно разломает напрочь, взорвет изнутри всю систему фильтрации.
Да что там фильтрации. О чем я? Ложь в течение двадцати лет? М-да. М-да.
Ладно, потихоньку приступаю. Спасибо тебе.
Наташа была неприятно удивлена количеством ночных гостей. Ночь — это время кошек, никак не людей. Возмущенно фыркнув и обрамив себя пышным черно-белым хвостом, она с неудовольствием наблюдала за разворачивающимися событиями. Четыре фигуры перед ней, четыре — трое незнакомцев плюс Хозяин.
Вот он, Хозяин, черные волосы зачесаны назад, красивый профиль, взгляд поверх голов, руки заложены за спину, знакомая, устойчивая поза. Чувствуется, что его голова чем-то основательно занята, но законы гостеприимства — это святое. Чуть помедлив с ответом, он адресовал выдержанную реплику высокому мужчине в круглых очочках, застывшему возле шкафа-витрины:
— Это советские водолазные часы — самые крупные наручные часы, которые мне довелось встретить.
Высокий, значит, мужчина, длинноватые волосы, светлые полукудри, круглые очочки, золотая оправа, смешная старомодная одежда — клешеные джинсы, лиловая рубашка с вышивкой и огромным воротником, почему-то расстегнутые манжеты — похож на какого-то певца, Наташа не смогла дифференцировать. Полукудрявый нерешительно переминался с ноги на ногу. Время от времени он некстати улыбался — своим мыслям.
Нелепый очкарик, большой обманщик.
— А говорят, что они все из себя радиоактивные? Врут, суки?
Мощно высказался второй мужчина, человек с абсолютно лысой, сияющей головой, массивной цепочкой на загорелой (солярий?) шее, странно узковатыми глазами и солидными неприятностями. На нем черная футболка с принтом: «В Интернете никто не узнает, что ты — @», белые джинсы, твидовый пиджак, Наташа знает, сколько стоит этот добротный casual, немало стоит этот добротный casual. Надпись на футболке ей неприятна, напоминает о пакостном существе — соседском псе с плебейской кличкой Полкан.
« не ожидал застать здесь общий сбор, просто встреча старых друзей, сколько-то лет спустя, чепуха,
чепуха, бред, бред устойчивое состояние атома — состояние, которое характеризуется минимальной энергией иногда информация, полученная в институте, может быть полезна буду проявлять минимум энергии»
Хозяин открыл витрину, достал что-то, протянул черной футболке с @. Наташе не видно — что именно, но поскольку речь шла о водолазных часах…
— Не врут, не врут. Циферблат видишь? Передняя часть покрыта черной краской, а вот эти ярко-желтые светящиеся цифры — радиевые. Счетчик Гейгера зашкаливает.
— Ага, — криво улыбнулся лысый, — ага. Мне нравится этот подход. Творческий. Просто акция по уничтожению водолазов? А то слишком их развелось… Сколько можно. Водолазы и водолазы.
— Рано радуешься, — нервно отреагировал очкарик в танце, — носить такие часы прямо на руке из-за их размеров невозможно, разве что тебе в голову придет, а на водолазном скафандре циферблат направлен наружу, тело — в безопасности…
Наташа обратила царственный взор чуть левее и вниз.
Единственная женщина в компании неловко устроилась на непригодной для сидения антикварной козетке. Она слишком ярко накрашена, даже для вечера, рыжие волосы завитым бронзовеющим багетом окружают круглое лицо, цветом напоминающее лососиное филе, вот повернула голову, холодно блестит в длинной мочке неплохой бриллиант.
Крепкие ее ноги предусмотрительно растопырены, чтобы с позором не свалиться, крепкие ее пальцы сжаты до белизны и вцепились в козеткин бок, пока держится. На коленях золотистый мобильный телефон, украшенный каким-то детским брелоком в виде поросенка в натуральную величину.
«Несчастливая, какая она несчастливая», — подумала Наташа.
Странный костюм, вроде бы спортивный, но не очень, и явно ей тесноватый, маловатый. И вообще. Спортивные костюмы предназначены для занятий спортом. Непохоже, чтобы рыжая рванула сейчас с низкого старта или отправилась в заплыв на байдарках и каноэ.
Наташа понимала, что ночное мероприятие важно для Хозяина, и хотела, конечно, быть ему полезной.
Но посторонних людей она недолюбливала, особенно несчастливых женщин.
Несчастливые женщины превращают пространство вокруг себя в вакуум.
— Приятно понаблюдать за интеллигентными людьми! — шумно восхитилась бриллиантовая. — Время ночь, но ничего страшного, они собрались, ведут светские беседы про водолазов…
— Твоя реплика абсолютно неуместна, — огрызнулся смешной очкарик, — как всегда.
« предсказуема и вульгарна и когда же начало обязательной программы?»
Из дневника мертвой девочки
Странные ощущения, я думаю, какому-нибудь специалисту по клиническим депрессиям было бы интересно. Доброму доктору Айболиту от психиатрии. Теперь не только мир существует у меня в двух вариациях, но и мозг мой работает двумя половинами, совершенно автономно. Какая-то из половин, пусть левая, только и способна, что ожидать, когда пройдет время. Подчинись я полностью ей, не открыла бы глаза, не поднялась бы утром с кровати, не оделась, не умылась, рассматривала бы обратным зрением себя внутри и вылизывала соленые лужи, скапливающиеся за ушами, — если лежать на спине, слезы текут по вискам. Но бравая-правая половина велит мне опускать отекшие ноги на пол, переставлять их, имитировать какую-то деятельность в комнате, садиться за стол и работать. Работать над Планом.
А еще я ем. Покупаю в круглосуточном киоске напротив административного корпуса института плитку шоколада« Любимый» , хороший молочный шоколад, пока добираюсь до лекционного зала,« Любимый» уже съеден. В перерыве между парами я пойду к киоску снова, приятно вновь заполучить« Любимого».
Утром съедаю совершенно не девичью утреннюю еду: какие-нибудь макароны с сосисками, если, конечно, удается эти самые сосиски купить по талонам на колбасные изделия. Соседка по комнате нежно называет мой завтрак« новоорлеанским» , она без ума от дурацких« Унесенных ветром» , я абсолютно согласна с Маргарет Митчелл, возмущенной сравнением со своей героиней:« Скарлетт проститутка, я — нет»!
Немелодичное блямканье домофона. Любопытная Наташа выгнулась и увидела уже знакомую, быстроглазую женщину с забавными разноцветными волосами и в неудобных узких туфлях. Она взбиралась по лестнице, хромая на обе ноги, со стонами и длительными паузами для восстановления дыхания. Туфли с ненавистью сняла у самого порога, отпихнула ногой. Сняла плащ-колокольчик.
— Без изменений, — тихо сообщила она взметнувшемуся Хозяину.
— А, Витечка, — тепло поздоровалась с лысым, — как Абрахам Маслоу? Все ли у него в порядке?
Витечка сморщился.
— Предлагаю пройти в гостиную, — обратился ко всем Хозяин. — Здесь негде присесть, к сожалению, одно канапе…
— Ага, канапе, — сказал лысый и смешно подмигнул.
Сам себе.
— Это вот эту скользкую дрянь ты так красиво называешь? — взвизгнула рыжая. — Это не канапе, горка какая-то. Ледяная. Дайте мне санки.
— Настоящий конский волос, — сдержанно пояснил Хозяин.
Гостиная комната находилась недалеко, за углом, и мало была похожа на гостиную комнату. Так одинаково, по крайне мере, говорили Наташе разные люди, оказывающиеся здесь в разное время.