У кладезя бездны
Шрифт:
А вот в Африке, Латинской Америке — дело с этим обстояло плохо. Культура трущоб воспроизводила сама себя. Теплый климат, в котором не надо возводить жилье с капитальными стенами и системами отопления, низкое самосознание населения и привычность к самым примитивным условиям существования — того же африканца не заставишь построить себе нормальное жилище и жить в нем — все это работает на культуру трущоб. Ярким примером трущобизации является Бразилия — и антипримером является Аргентина. Если в начале двадцатого века обе страны находились на одинаковой ступени развития, то потом их пути кардинально разошлись. Бразилия — вышла
В отличие от обычного населения киберы — зулусы и здесь жили обособленно. Они отгородили для себя кусок территории высоким забором — частоколом из заостренных палок, как делали это, оберегая свои краали от скота. Другие племена этого не делали — по той простой причине, что им было лень. Внутри — были шатры и даже самые настоящие домики, построенные из вручную слепленных и обожженных кирпичей — другие племена этого тоже не делали, обычные дома здесь делались из старых железнодорожных контейнеров, или из укупорки грузов, которые приходили по железной дороге. На территории «крааля» зулусов играла музыка — то ли живая, то ли из магнитофона, горели костры — готовился ужин…
— Джумба живет вон там — указал торговец пальцем
— Нгиябонго кахулу [58] — поблагодарил Паломник, освобождая гудящие руки от рукоятей телеги. Интересно — если он так устал, то как же этот торговец таскает ее каждый день?
Здесь можно было не опасаться. В крайнем случае — может предать один зулус, но не колония зулусов разом. И все-таки не зря он учил языки, с самого начала готовясь работать по Африке. Вслушивался в говор торговцев на рынке Баккара, [59] куда приходил вместе с матерью по выходным. Пригодилось.
58
Большое спасибо (зулу)
59
Крупнейший рынок в Могадишо
Торговец съестным у отеля Джумба сидел на заднем дворе своего «особняка», сделанного из глиняных блоков и неторопливо, с достоинством, вкушал у огня костра вечерний ужин. Чуть в стороне сидели две женщины, совсем молодая и постарше, они были по пояс голые и ждали, пока насытится мужчина. Увидев незнакомого человека, они моментально подхватились и исчезли в темноте…
— Я вижу тебя, друг… — проговорил Паломник
— И я вижу тебя, бвана — ответил зулус Джумба — будь моим гостем, присядь к огню.
— Не называй меня бвана… — сказал Паломник, присаживаясь к огню — разве ты раб, а я тебя купил?
— Мы привыкли так называть белых людей — бвана, нкози… — задумчиво
— Не мой народ был тому виной — заметил Паломник
60
Лобенгула. По воспоминаниям, он был настолько толст, что едва мог двигаться сам.
— Я знаю, бвана… Иначе бы я не стал разговаривать с тобой. Разделишь со мной мою скромную трапезу?
Паломник знал, что отказываться невежливо. Поэтому, он принял глиняную тарелку с мясом и просяной кашей. Как воины — зулусы в основном питались мясом, в Африке мяса хватает на всех, если с умом вести хозяйство. Есть это все нужно было руками и кусками тонкой местной лепешки.
— Благодарю… — Паломник отломил кусок лепешки, подобрал им кашу, сунул в рот. Было вкусно…
— Почему ты не живешь как воин, не держишь скот — а торгуешь? — спросил Паломник
— Я же не спрашиваю тебя, бвана, почему ты, белый человек, пришел сюда.
Вместо ответа — Паломник размотал ткань, чтобы открыть нижнюю часть лица.
— Меня нельзя назвать белым.
Зулус посмотрел с интересом
— Да, ты не совсем похож на белого. Но кто ты?
— Я сицилиец — Паломник решил не раскрывать своих истинных замыслов, придумал себе легенду — мои предки жили на Сицилии, острове, который расположен между Африкой и Европой. И прославились так, что многие при слове «сицилиец» испытывают страх
— Да, я слышал про вас. Вы живете в соседней стране. Возделываете поля.
— До тех пор, пока нас не трогают.
Зулус провел рукой по чисто выбритой голове
— И ты пришел сюда, чтобы свершить месть?
— Да. Мои оросительные каналы разрушены. Мои земли вытоптаны ногами трусливых собак. Мой дом сожжен, а скот — угнан! Все это дело — рук того самого негодяя, который трусливо сидит в отеле Мюнхен! Он сам никогда не выйдет на поле боя, за него все — делают его воины! Он трус!
— Ну… король и не должен лично биться на поле боя — рассудительно сказал зулус — есть король и есть воины. Король есть король, а воины — есть воины.
Зулус был доволен тем, что услышал. Его новый знакомый, хоть и белый — оказался настоящим мужчиной, заслуживающим уважения. Зулусы — это, прежде всего племя мужчин, и уважение — можно заслужить лишь мужскими делами и поступками. Кровная месть, месть за разрушенный крааль и угнанный скот — есть дело, заслуживающее всяческого одобрения и уважения.
— Но я один и мне не отомстить всем тем, кто угнал у меня скот. А вот королю — я отомщу. Отомщу своими руками.
— Это большая опасность… — задумчиво сказал зулус
— Но король действительно там? Ты знаешь это?
— Он там. Он сидит безвылазно там и его охраняют германцы.
— А как можно назвать мужчину, которого даже охраняют люди не его племени?
Зулус усмехнулся
— Ты прав, мнгани — он впервые назвал Паломника другом, и это значило очень многое — но воин есть воин, и трусость короля ничуть не противоречит доблести воина.