У любви не всегда красивое лицо
Шрифт:
Надир наклонился и легонько похлопал Эрика по плечу, но даже от этого прикосновения он вздрогнул и еле слышно застонал.
– А теперь отдохни, тебе нужно набираться сил.
С этими словами Надир бросил на меня короткий взгляд и вышел, аккуратно закрыв за собой дверь. Эрик снова закашлялся. Пытаясь помочь ему, я быстро вскочила и, найдя на прикроватной тумбочке стакан воды, помогла ему напиться.
– Эрик не маленький… - проворчал он, когда я убрала стакан.
– У тебя пневмония. За тобой нужно ухаживать. Не волнуйся, я тебе помогу.
– Кристин, ты должна
– Не называй себя так, Эрик, - меня снова удивило то, как он говорит о себе. Так, словно его самого не существует, а есть только его имя… - Послушай, я знаю тебя много лет и ты всегда говоришь о себе в третьем лице. Я никогда не спрашивала тебя об этом, но… Почему ты так делаешь?
По его лицу я поняла, что ему совсем не хочется отвечать, но, пересилив себя, он все же ответил:
– Эрик не может говорить от первого лица. Его мать принуждала его молчать, поэтому он не говорил от себя. В противном случае его били.
– Т-твоя мать тебя била?
– меня потрясли эти слова, так как я никогда не спрашивала Эрика о его прошлой жизни.
– К-Каждый день.
Я тяжело вздохнула. Бедный Эрик, сколько же ему пришлось перетерпеть в своей жизни… Он и сейчас смотрит на меня с таким выражением глаз, какое бывает лишь у бездомной собаки - хочет ласки, но боится удара… Ласково улыбнувшись ему, я положила руку его на плечо.
– Эрик, ты не можешь говорить о себе в третьем лице. И не будешь. Ты мог бы попробовать говорить от своего лица, хотя бы… - я запнулась. Ради кого? Ради себя или… - ради меня? Твоей матери нет рядом, никто не посмеет обидеть тебя…
Господи, что за бред я несу? Обидеть его? Он взрослый мужчина и он боится, что его обидят за то, что будет говорить от первого лица? Я сплела свои пальцы с его и накрыла их ладонью другой руки, но Эрик резко замотал головой:
– Нет! Кристин никогда не заботилась об Эрике прежде и сейчас не будет этого делать! Она его жалеет… Она жалеет его, потому что монстр. Эрик хочет, чтобы Кристин ушла. Чтобы она ушла домой, к мужу… В течение многих лет Эрик пытался покорить сердце Кристин, но после того, что произошло вчера вечером, он не хочет больше её видеть.
Я застыла. Он сказал те слова, которые я боялась услышать больше всего. Он больше не любит меня, я его отвергла и он хочет, чтобы я ушла… Облизнув внезапно пересохшие губы, я попыталась вразумить его.
– Эрик, пожалуйста, послушай меня…
– Нет!
– закричал Эрик. Его голос внезапно охрип, и с левого уголка рта тоненькой струей потекла кровь. Я ахнула и попыталась вытереть ему губы, но он неожиданно выхватил полотенце у меня из рук и изо всех сил швырнул его в другой конец комнаты.
– Эрик никогда не простит Кристин за то, что все те люди сделали с ним! Кристин наградила Эрика, но не тем, чего он хотел, не тем, о чем он надеялся… Не любовью, а болью! Эрик попросил вчера вечером полюбить его, остаться с ним, но Кристин вместо этого сбежала, потому что ненавидела его, она сказала это ему в лицо… Люди делали ужасные вещи, они играли с его телом, они его пытали!
– Эрик вздрогнул, вероятно, вспомнив вчерашнее.
– Как Кристин может ожидать, что Эрик простит её?
– Дай мне второй шанс, - умоляла я его со слезами на глазах.
– Всего один… Я… Я запуталась тогда. Я слишком поздно поняла свою ошибку, а потом выпрыгнула из лодки Рауля, чтобы помочь тебе, чтобы найти тебя и попросить прощения.
Сглатывая слезы, я попыталась взять его за руку, но он опередил меня, крепко сжав мою ладонь.
– Кристин должна уйти прежде, чем Эрик причинит ей боль.
Да, чуть раньше я бы уже уехала, но не сейчас. Сейчас я должна быть сильной. Если не ради себя, то хотя бы ради него.
– Уходи!
– резко вскрикнул он, оттолкнув мою руку, и отвернулся к стене, безуспешно пытаясь скрыть глухие рыдания. Пусть он слаб и болен, но в душе он силен как никогда. Он слишком горд, чтобы принять меня обратно… Но я смогу переубедить его! Я смогу показать ему, что есть хотя бы один человек на свете, который не боится его и искренне любит…
POV Эрик
Дверь захлопнулась. Я лежал, отвернувшись к стене, пытаясь скрыть эти чертовы слезы, которые сами лились у меня из глаз. Господи, что я наделал! Я прогнал единственного человека, которого любил… и который, возможно, любил меня… Только в мыслях я позволял себе говорить от своего имени, так как никто не мог прочесть их и наказать меня за них…
Но дверь вдруг снова скрипнула и отворилась, и я повернулся, горя желанием хотя бы на минуту снова увидеть ее, хотя и собирался вновь ее прогнать. Так будет лучше. Ей будет лучше и безопаснее без меня. Но, вопреки моим надеждам и опасениям, это был всего лишь Надир. Он скрестил руки на груди и пристально смотрел на меня с явным презрением и отвращением на лице.
– Правильно, Эрик, выплескивай ненависть на единственного человека, который хочет помочь тебе. Ты знаешь, как добиться женщину, не так ли?
– голос перса излучал холод.
– Кристин не любит Эрика, - в который раз упрямо повторил я.
– Тогда почему она закрывала твое тело своим, когда тебе грозила смертельная опасность? Она грела тебя, дрожа от холода в мокрой одежде, отдавала тебе свое тепло, рискуя своей жизнью! А что, если б я вас не нашел? Ты бы умер, Эрик, умер! И она, возможно, тоже!
– при этих словах у меня все перевернулось внутри. Она бы умерла из-за меня, из-за проклятого монстра! Я сжал кулаки, пытаясь не выдать своих чувств, но перс, кажется, ничего не заметил, так как продолжал говорить: - Ты должен ценить её и то, что она сделала для тебя, а не выгонять ее из комнаты!
– Эрик никому ничего не должен, - эти слова я повторял уже столько раз, что, казалось, сам начинал верить в них. Перс хмыкнул. Он наверняка услышал сомнение в моем голосе.
– Она рассталась с Раулем, она не любит его. Это хорошая возможность влюбить её в себя.
– Эрик должен был умереть прошлой ночью, он был беспомощен против толпы. Они делали страшные вещи, просто ужасные. Как Эрик может дальше продолжать жить?
– я не хотел говорить о Кристин и о своих чувствах, поэтому попытался отвлечь перса. Кажется, он попался на эту удочку.