У любви свои законы
Шрифт:
Он стукнул кулаком по баранке.
— Черт возьми, Фэйт! Эта кошка не рождественский подарок! Я должен думать прежде всего о твоей безопасности! Да, мне было бы очень приятно, если бы ты убралась из города. Моя мать меня порой бесит, но это не значит, что я должен равнодушно смотреть на ее страдания. Или я должен извиняться перед тобой за то, что люблю ее, несмотря ни на что? Это ты умеешь смотреть правде в глаза, а она не научилась. Да, я хочу сразу всего: и чтобы ей было хорошо, и чтобы ты была со мной. Если бы ты переехала в какой-нибудь другой город, мы познали бы с тобой немало радостей. И при
( Вот и не беспокойся. Я сама о себе побеспокоюсь.
Грей приглушенно рыкнул:
— Тебя с места не сдвинешь, как я погляжу.
И снова ей мучительно захотелось раскрыть ему мотивы, по которым она не могла уезжать сейчас из округа, рассказать о своих догадках. Но она поборола в себе это желание. Он находился в таком состоянии, что все равно не поверил бы ни единому ее слову.
Они выехали из города, шоссе стало гораздо свободнее. Вскоре они свернули к ее дому. Фэйт как будто новыми глазами взглянула на него, только сейчас осознав, как же все-таки уединенно он стоит. До сегодняшнего дня она радовалась покою и тишине, ощущению простора. Теперь все было испорчено.
Вот уже несколько минут они молчали. Солнце садилось, окружив ее маленький домик оранжевым сиянием. Только она переехала в свой собственный дом и уезжать? Нет, невозможно.
— Я не хочу иметь с тобой роман, — проговорила она, выходя из машины. — Надеюсь, теперь ты не будешь так беспокоиться за меня?
Он схватил ее за руку. Глаза его горели гневом, но он не стал отвечать оскорблением на оскорбление.
— Не хочешь? Мне кажется, я в состоянии изменить твое мнение, — негромко проговорил он. — И ты это хорошо знаешь.
Он отпустил ее, и она вышла, досадуя на то, что последнее слово все-таки осталось за ним. Как всегда. У него был особенный талант к этому. В том месте разговора, где Фэйт пыталась поставить точку, он умело переправлял ее на запятую и продолжал разговор дальше.
Поднимаясь на крыльцо, она чувствовала на себе его взгляд. Он прав, черт возьми! Он в состоянии был изменить ее мнение. Ее утверждение о том, что она не хочет иметь с ним роман, было отчасти блефом. Да, ей не хотелось, но она понимала, что тогда она уже не сможет ему сопротивляться. Вот если бы он сейчас попытался вместе с ней войти в дом, то после первого же поцелуя она, скорее всего, проводила бы его до самой спальни. А жалела бы потом, когда было бы уже слишком поздно.
— Грей, черт возьми, что ты творишь?! — раздраженно воскликнул Алекс. — Разъезжаешь вместе с ней по всему городу, ругаешься на площади! Вас все видели! А кто не видел, тем уже через полчаса рассказали!
Моника подняла голову и метнула на Грея горький взгляд. А ему захотелось дать Алексу по роже за то, что он поднял за столом эту тему при сестре.
— Я пытался убедить ее уехать, — коротко бросил он, почувствовав, как напряжение несколько отпустило Монику. — Кто-то решил попугать ее. Сегодня ей подбросили в дом дохлую кошку.
— Дохлую кошку? — Алекс поморщился. — Отвратительно! Но за каким чертом вас понесло в город?
— Обнаружив кошку, она позвонила мне и…
— Зачем? — требовательно спросила Моника.
— Затем, — грубо ответил Грей,
— Зачем с тебя снимали отпечатки пальцев? — уязвленно спросила Моника. — Она что, обвинила тебя в том, что это ты подбросил кошку?
( Нет, просто я прикасался к коробке. Майку надо было знать наши отпечатки пальцев, чтобы не запутаться.
Моника пожевала губы.
— И что? Он что-нибудь нашел?
— Не знаю. Когда Фэйт закончила писать свои показания, я отвез ее домой.
— Она уедет отсюда? — спросил Алекс.
— Нет, — буркнул Грей, яростно запустив пятерню в волосы. — Она уперлась так, что ее с места не сдвинешь. — Он поднялся из-за стола. — Ладно, я пошел.
— Куда? — удивленно и одновременно настороженно спросила Моника.
— Прогуляюсь. — Он чувствовал себя норовистым жеребцом, который почуял кобылицу, но не имеет возможности приблизиться к ней. Кровь стучала в висках, он не мог сидеть на месте. Ему хотелось, чтобы вокруг него все гремело и сотрясалось, хотелось грозы, но небо, как назло, было ясное. Это его немало раздражало. — Когда вернусь, не знаю. А с бумагами, Алекс, разберемся завтра.
Моника проводила его обеспокоенным взглядом. Она не знала, что и подумать. Похоже, Грей все больше запутывается в сетях этой женщины. Она не могла понять, как же он смеет — после всего, что довелось пережить им всем, после всех страданий. К тому же Майкл был у нее дома! Монике не хотелось, чтобы он вообще приближался к Фэйт Девлин. Все женщины из этой семейки как пауки. Они плетут свои хитроумные сети, в которые попадаются все мужчины, у которых хватает неосторожности приблизиться к ним.
Алекс покачал головой, в глазах у него была тревога.
— Пойду пожелаю спокойной ночи твоей матери, — сказал он и ушел наверх. Ноэль удалилась в свою личную гостиную на втором этаже сразу же после ужина, сославшись на усталость, но на самом деле ей просто уютнее было наверху, подальше от людей.
Он оставался там примерно с полчаса. Моника все еще сидела в кабинете, когда он вернулся от матери. Спускался Алекс с лестницы медленнее, чем поднимался. Остановившись на пороге, он взглянул на Монику. Глаза их встретились. Ее охватил страх, когда она увидела, что он потянулся рукой к выключателю.
Свет в комнате погас.
— Дорогая, — проговорил он, и Моника поняла, что он обращается сейчас не к ней, а к матери.
Фэйт ходила взад и вперед по комнате, будучи не в состоянии ни читать, ни смотреть телевизор. Несмотря на высказанное ею твердое решение никуда не уезжать, на душе было тревожно, как никогда. В кухню, после того как в ней лежала дохлая кошка, смогла зайти лишь через силу. Приготовила себе скудный ужин, да и к нему почти не притронулась.
Она снова позвонила Рини. Фэйт знала, что еще не время, но все же набрала мамин номер, повинуясь какому-то неясному импульсу. Позвонила не столько в поисках поддержки, сколько из-за того, что, кроме родства, их теперь крепко связывала еще одна вещь: мужчины из рода Руярдов.