У меня для тебя только клыки
Шрифт:
Ей стало тяжело на чем-либо сосредоточиться, все крутилось, как в калейдоскопе, не сфокусироваться.
Мина на мгновение закрыла глаза, пытаясь собраться с силами, но споткнулась. Резко открыв глаза, она пыталась выровняться, но вместо этого начала падать.
Сильная рука обхватила ее за талию, и она обнаружила себя крепко прижатой к Себастьяну. Неожиданно вихрь человеческих эмоций, запахов и звуков, стал слабее. Все что она могла чувствовать – сильную руку, сдерживающую ее в этом шторме. Благодаря ему она чувствовала себя
Себастьян быстро вытащил ее из толпы в маленькую нишу у двери и тут же отпустил ее. Его взгляд был встревожен, и Мина захотела снова почувствовать его руку, которая помогала сосредоточиться и странно успокаивала.
– Ты в порядке? – спросил он, ближе наклоняясь к ней.
– Да, – уверила она его. – Просто споткнулась.
– Уверена?
Мина кивнула.
– Я не привыкла к такому количеству людей так близко ко мне. Я не могу сосредоточиться.
Себастьян нахмурился.
– Ты бледна даже для себя.
От этого комментария она дернулась. Она знала, что была бледной, но когда кто-то указал на это, она смутилась. Это плохо?
– Да. Я просто не могу собрать мысли. Все кружится.
– А сейчас?
Она замерла, осознав, что люди все еще мчатся мимо них, хотя они и не трогали ее. Они не проникали в их пространство. Но она все еще ощущала их запах. Все звуки и свет, но могла от всего отстраниться. Сейчас она могла сосредоточиться на чем-нибудь одном, например, на гудке такси. На женщине, громко орущей на мужа. И на Себастьяне, который был к ней близко в этой нише, на его насыщенном, пряном запахе. На его силе, витающей в воздухе.
– Такое случалось в клубе?
– Не совсем. Иногда меня захлестывало, но не часто, не так. Но меня обычно там не трогали.
Никто кроме тебя, напомнила она себе, и он тоже ошеломлял, но иначе.
– Ну, думаю, сверхъестественных в каком-то роде ослабляют человеческие эмоции, – предположил Себастьян. – Но я лишь предполагаю. Так на тебя влияют большие группы людей?
Мина кивнула.
Себастьян хмуро на нее посмотрел, очевидно, обдумывая правдивость ее слов. Но было ясно лишь одно. Она просто не умеет ставить блок против вибрации от смертных, «шума» их эмоций, которые могут подавлять. Как она выжила в Нью-Йорке, где смертных тысячи на квадратную милю? Как она это пережила?
– Когда тебя обратили?
Мина нахмурилась, потому что не могла понять, зачем он задал этот вопрос. Возраст дело личное, даже для вампиров.
– В 1903.
Она была относительно молодым вампиром, но уже прожила свыше сотни лет. Слишком долго, чтобы не знать, как контролировать вибрации людей. Люди сильны в собственном праве, так как она это сделала? Выжила, не потеряв контроля?
Черт, да она заставила себя не терять его, она подавила в себе почти всю вампирскую природу. Она была неуклюжей, застенчивой и пугливой.
Себастьян внес поправку. Она старалась казаться обычной, но такой не была. Его глаза пожирали черты ее лица, красивые скулы, линию ее носа, изогнутые губы и глубокие, бездонные глаза. Нет, она вовсе не была обычной. Но все равно она и не была похожа на других вампиров.
– Твой инициатор должно быть, был настоящей задницей. Это то, чему ты учишься, когда только обращаешься. Тому, как блокировать эмоции. Вампирша, обратившая меня и братьев, была чокнутой и воплощением зла, но даже она рассказала нам об этом.
Когда он увидел тревогу в ее глазах, то остановил себя, жалея о своих словах. Он не должен был называть ее инициатора придурком, хотя он и не мог подобрать другого объяснения ее непонимания себя и бытия вампиров.
И снова Себастьян задумался, как она прожила больше сотни лет без этих навыков. Он вспомнил все книги и журналы, которые валялись по ее квартире. Она напомнила ему Райса. Брат веками прятался от мира смертных. Окружил себя книгами и музыкой и ничем иным. Пока не появилась Джейн, и им не пришлось учиться жить вместе. Все случилось весьма оригинальным способом, но Райс обрел покой.
И Мине это нужно – научиться быть вампиром. Он был абсолютно прав, заключая эту сделку. Ей нужно пробудить себя для восхитительных чувств и возможностей, которые у нее были. И если она через месяц все еще будет думать, что Сообщество – это хорошо, по крайней мере она будет больше понимать себя. И, возможно, будет больше понимать, что вампиры, которые хотят быть ими, не все злые.
Но Таймс Сквер не лучшее время начинать. Это слишком много для ее первого выхода.
– Может, сегодня нам следует сделать что-то другое? Я не хочу, чтобы тебя слишком потрясло это.
Себастьян предполагал, что она подпрыгнет от шанса уйти, но к его удивлению, она покачала головой.
– Я бы хотела пойти в магазин игрушек.
– Ладно, – согласился он медленно. – Но тебе нужно научиться справляться с эмоциями вокруг. Я не хочу, чтобы ты слетела с катушек, когда сзади подойдет ребенок и потянет тебя за рубашку, потому что спутает со своей мамой.
Мина выглядела забавно, будто не поняла примера. Ее темные глаза горели надеждой.
– Ты можешь сделать, чтобы толпа не так ошеломляла?
С тех пор как Себастьян обратился из человека, он такого не делал, но он думал, что может.
– Конечно.
– Как?
Он размышлял о том, как научился блокировать вибрации. Теперь он не совсем понимал, как у него получается это, и поэтому было тяжело вспомнить, как он научился. Но он не собирался говорить об этом Мине, она смотрела с таким ожиданием на лице.
– Я сосредотачиваюсь на чем-то вне себя, – сказал он. – Например, на чем-то вне толпы, подальше от эмоций.
Мина нахмурилась, определенно не понимая, о чем он.