У меня на тебя планы

Гринд Рина

— О, Боже!

— Детка, я так тебя хочу. Боже, как я тебя хочу! — руки Мэта уже блуждали по всему моему телу. Когда он дошел до кромки платья, его пальцы замерли. Обхватив мою ногу, Мэт закинул её на своё бедро. Рука прошлась по ноге вверх. Дотронувшись до края чулка, Мэт громко выдохнул. — Саша, чулки. Я ведь не железный. Невозможно так сдерживаться.

— А ты не сдерживайся. — глаза Мэта посмотрели в мои.

— Ты сейчас серьезно? — я закивала. Может быть, потом я буду жалеть, что поспешила, но сейчас я хочу его. Моё желание разрасталось где-то внутри, растекаясь по всему телу. Мэт аккуратно запустил палец под резинку чулка и медленно потянул его вниз. Капрон так приятно щекотал кожу, делая этот момент ещё чувствительнее и нежнее. Мэт тоже самое проделал с другим. Затем он губами коснулся подъема моей ступни, ведя поцелуи вверх до подола платья. — У тебя такая нежная кожа. Вставай. — он спрыгнул с меня и за руку потащил на себя. Он

обнял меня за талию, поглаживая спину. Я уткнулась ему в шею, вдыхая его чудесный аромат. Пальцы сами опустились на пуговицы пиджака. Благо их было всего две. Я стянула пиджак с его плеч и потянулась за галстуком. Когда и с ним было покончено, я вцепилась ему в шею и притянула к себе. Его губы были сладкие, мятные и с привкусом корицы. Я ощущала, что схожу с ума. Моё тело горело. Сомневаться не было возможности. Всё моё тело хотело его. Я начала расстёгивать его рубашку. Запонки полетели на пол, в след за ними и рубашка. Мэт был идеально сложен. Я легким касанием провела пальцем по его обнаженной груди. Добравшись до соска, я аккуратно нажала. Мэт глубоко вздохнул под моими руками. В этот момент я почувствовала, как молния платья начинает потихоньку расстегиваться. Всё происходило медленно, отчего желание нарастало с большой скоростью. Платье, легким синим облаком, упало у моих ног. Мэт не раздумывая положил ладони на мои оголенные ягодицы. — Ты так прекрасна. Каждый сантиметр тебя великолепен. Я хочу попробовать каждую клеточку. — Мэт опустил голову к моей шее и поцеловал точку, от касания к которой я вздрогнула. — Моя малышка. — руки солиста пошли вверх по спине, на которой он нащупал застежку лифчика. Ловко справившись с ней, Мэт снял его с меня. Я немного чувствовала себя не уютно. Я никогда не раздевалась перед мужчиной, меня никто не оценивал, поэтому моя скованность была мне понятна. Мэт неотрывно смотрел на мою грудь. Затем, взяв каждую грудь в свои руки, он тихо охнул.

— Ты такая идеальная. Всё в тебе шикарно. — губы Мэта накрыли мои соски, отчего я вскрикнула. Его язык нежно кружил и посасывал мою грудь. Я стонала, уже не скрывая своих эмоций. Мэт начал опускать руку и добрался до кромки трусиков. Он просунул палец, аккуратно массируя мой комочек нервов. Мои ноги начали подкашиваться, тогда Мэт прекратил свои манипуляции. — Не сейчас, малыш. — пальцами солист подцепил трусики и потащил вниз. Я потянулась к молнии его брюк. Не став медлить, я стянула их вместе с боксерами, оголив то, к чему стремилась. На ощупь он был теплым и твердым. Я аккуратно погладила его, отчего Мэт застонал. Он отставил меня от себя и толкнул на кровать. Нежно раздвинув мои ноги, Мэт языком прошелся по самому сокровенному месту. Я кричала и металась на кровати, пока он нежно и ласково работал ртом. Каждое его движение приближало меня к краю, пока я, громко не выкрикнув Мэт, разлетелась на миллионы мелких частиц.

— Боже! — мои ноги дрожали. Мэт поднялся и поцеловал меня в живот. Затем, нависнув надо мной, он улыбнулся.

— Я люблю тебя.

— Я тоже очень люблю тебя. — его губы накрыли моих, оставляя на них мой вкус. Я почувствовала, как Мэт потянулся к тумбочке. Зашелестел пакетик. Отступать было некуда да и не хотелось. Оторвавшись от меня, Мэт поднес пакетик к моим губам. Схватив его, я наблюдала за солистом. Он разорвал его с помощью моих зубов. Раскатав презерватив, Мэт снова навис надо мной.

— Будет больно, но я постараюсь всё сделать незабываемо.

— Это уже незабываемо. — Мэт улыбнулся и прильнул к моим губам. Я почувствовала, как что-то теплое коснулось меня между ног.

— Меня зовут Мирон. — Мэт резко вошёл в меня, отчего я закричала. Боль была дикая, но она была ерундой по сравнению с тем, что он произнес свое имя. Оно было прекрасным. Таким же, как его хозяин. Мэт дал мне привыкнуть к его размеру, затем стал двигаться. Толчки нарастали, как и пик наслаждения внутри меня. Мы кончили одновременно. Мэт уткнулся мне в плечо, навалившись всем телом. Это было что-то невероятное. Такого я никогда не испытывала. Я чувствовала, что мы перешли на новый уровень отношений. И дело было совсем не в сексе.

— У тебя красивое имя. — Мирон улыбнулся и покачал головой.

— Спасибо. Болит?

— Терпимо. Мирон?

— Да?

— Я могу так называть тебя наедине? — Мэт легонько поцеловал меня в плечо и перекатился на спину.

— Конечно, можешь. — я прижалась к его плечу, почувствовав умиротворение и теплоту. Мы стали родными. Это ощущение витало в воздухе. Его практически можно было пощупать. Закрыв глаза, я вздохнула и поняла, что я самая счастливая девушка на свете.

Глава 33.

Следующие две недели были наполнены непрерывной работой. Мирон очень много писал и заставлял нас репетировать до испарины на лбу. Я приходила в комнату в начале одиннадцатого и падала без сил на кровать. Мэт приходил ещё позже. Он всегда за ухом носил карандаш для того, чтобы записывать вмиг пришедшие строки. В эти дни, как никогда, можно было понять, насколько

творческой личностью он был. Мы стали ещё меньше проводить времени вместе. Когда Мэт ложился в кровать после теплого душа, я мирно спала и сквозь сон чувствовала разгоряченную кожу, прижимающую меня в собственническом жесте к себе. Этого было достаточно, чтобы чувствовать его любовь и заботу. Я прекрасно понимала, с каким человеком связалась, и претензий у меня не было. Мы не ходили больше на свидания — мы просто стали жить вместе в одной комнате, как пара. Утро начиналось также спонтанно от звеневшего будильника на шесть часов. Мы вскакивали с постели, одеваясь, как в армии, пока горит спичка, и шли на пробежку. Фигуру я скорректировала, и вес мой пришел в норму, но оставалась самая сложная процедура — это держать всё это в постоянном тонусе и идеале. Мэт всё также был в прекрасной форме и подстраивался в своих тренировках под меня. Мне не хватало скорости и физического состояния. Пока во всем я ему уступала. Но это было наше время. Время, когда мы были наедине, и никто не мог потревожить наш маленький мирок в тихом парке, в котором уже царствовала осень, осыпая багряные листья в оставшиеся после дождя лужи. Я могла бежать рядом с ним и смотреть на его величественный профиль или, например, следить за тем, как двигается его кадык, когда он с жадностью поглощает воду после силовых упражнений. Закусив губу, я наблюдала, как переливаются мышцы под его майкой. Осознание, что это совершенство принадлежит мне, никак не укладывалось в моей голове. Я просто наслаждалась теми минутами и часами нашего общего времени, стараясь не задумываться о будущем.

Общаться с Лерой и Никитой у меня тоже получалось мало. Я старалась каждый день уделять 10 минут на разговор с братом в скайпе, потому что понимала, что мы с ним остались одни в этом мире. Я очень благодарна Петровым за то, что они становятся семьей Никите, но родным человеком в его жизни остаюсь только я. Мой младший братишка был всегда в хорошем настроении. Он хвастался успехами в футболе, даже говорил о пятерках, полученными на уроках алгебры и геометрии. В один из дней Никита светился ярче, чем обычно. Поводом для этого были новые бутсы, которые купил ему папа Леры.

С подругой же было всё проще. Мы много переписывались за эти две недели, так как в их отношениях с Олсом, а точнее с Пороховым Олегом Петровичем, намечалось что-то интересное. Не открою Америку, если скажу, что вся их связь в первый же день привела их в постель, что очень удивило меня. Я могла ожидать такого развития действия от Олса, но только не с Лерой. Но, как оказалось, это было только начало. Олег после первой ночи сказал Лере, что никаких отношений не приемлет, за что получил «пинок под зад», но моя шикарная подруга чем-то зацепила гитариста, что заметила вся группа. Следующую неделю Олс был погружен в себя, не шутил, вел себя серьезно и отстраненно, чем очень злил Мирона, потому что это состояние сказывалось на его обращение с гитарой и работе в целом. Но через неделю всё изменилось. Будто сама судьба сводила их вместе. Именно тогда, когда Олс решил, что ему нужна «новая жертва», по воле случая, в том же клубе, куда направил своё погруженное в депрессию тело гитарист, оказалась Лера, которая, к слову, находилась не в лучшем состоянии. Подруга тоже переживала всё это время, не находя себе место. Думаю, что в первый вечер всё же произошло то, чего я не знаю, и то, что так сблизило столь индивидуальных личностей. После клуба они не отходили друг от друга, как только появлялась лишняя минута. Лера часто приезжала в дом группы, поэтому я видела её постоянно, что нельзя сказать о моем брате. С Никитой я уже не встречалась давно, что очень огорчало меня.

Субботнее утро не предвещало выходного. Даже больше скажу — оно было наполнено усиленной пробежкой и работой со всеми группами мышц. Я к десяти утра валилась с ног, ощущая жуткую боль в суставах. Песни записывались активно, поэтому Виктор и Мэт стали рассматривать предложения по поводу проведения концерта. Альбом был великолепен. Каждая его песня просто обязана занимать верхние строчки хит-парадов. Я получала большое удовольствие от всех слов, которые пропевала под музыку. Сказать, что я просто напросто окунулась в мир творчества — ничего не сказать. Я оказалась там с головой. Но мне нравилось это.

— Ты такая мокрая. — руки легли на мою талию. Ощущение от его пальцев я узнаю из тысячи или миллиона. Обернувшись и толкнув Мэта в плечо, я показала ему язык.

— Ты ведешь себя непристойно.

— Я так редко остаюсь с тобой наедине, что мне хочется вести себя непристойно. — Мирон стал пробираться пальцами под спортивный лифчик, который я не успела ещё снять.

— Через 15 минут завтрак. Мы опоздаем. — губы коснулись моей шеи, посасывая нежную кожу.

— Мы немного задержимся. Я так соскучился, что наше уединение не затянется. — руки Мирона легли на мою грудь, и я ахнула. То, что я ощущала от легкого прикосновения — сводило меня с ума. Я просто не должна так реагировать на него и со временем это не проходило, а только усиливалось.