У нас на дворе (рассказы)
Шрифт:
Однажды, на майские праздники, спускался Тимка по своей лестнице. Подошел к четырнадцатой квартире, уже руку поднял, чтобы позвонить — там у него дружок, Володька, жил, — да вспомнил, что Володька вместе с родителями на собственном «москвиче» в Ригу укатил.
Хотел дальше вниз идти, вдруг слышит: за дверью — голоса. Тихие, приглушенные голоса…
Вот номер! Кто бы это? Ведь у Володьки в квартире никого не осталось? Факт! Пустая квартира…
«Так, — подумал Тимка. — Воры…»
Прислушался. Точно —
— Быстрей! — говорит. — В четырнадцатой воры! Я на лестнице покараулю, чтобы не удрали. А вы зовите на помощь.
Сам опять на лестницу. На всякий случай на один пролет выше поднялся, чтобы воры, если выйдут, не заметили его. Ждет.
Вскоре пришли дворник с топором, кочегар из котельной. За ними еще двое жильцов увязались.
— Слышите? — шепчет Тимка и глаза по-куриному прикрывает. — Голоса… А Володька-то со своими уехал.
— Точно. Уехали, — шепотом подтверждает дворник. — И со мной попрощались.
Прислушались. Да, голоса. И говорят тихонько, таятся, значит.
— Ломайте замок, — шепчет Тимка. — Схватим их!
Но дворник замахал рукой. Прислонился к двери. Слушает. Потом вдруг как захохочет! Гулко, на всю лестницу.
— Это ж радио! — кричит. — Выключить забыли!
И тут, как нарочно, сквозь дверь музыка загремела.
После этого Тимке на дворе прохода не было. «Великим сыщиком» его дразнили.
Да разве только в этой истории попал Тимка впросак?! А как он в люке ключи вылавливал? А как его однажды с вышки снимали?!
Поэтому-то я и поспешил с волейбольной площадки на стройку. Что там Тимка еще выкинул?
Возле огромных ног башенного крана толпились люди. Среди них я сразу увидел Тимку, хотя ростом он был, пожалуй, меньше всех. Он суетился, махал руками и так пронзительно верещал, ну прямо петух.
Прораб — дюжий дядька в кирзовых сапогах и синей холщовой куртке — рубя воздух рукой, сердито говорил:
— Нет, вы скажите: стройка у меня или детсад? Тут раствора нехватка, каменщики простаивают, сборного железобетона не завезли. Забот — полон рот, и еще — здрасте — пацаны лезут…
— А деревья зачем калечить? — не слушая его, надсаживался Тимка. — В позапрошлом году ямы копали, сажали, ухаживали, поливали. И вот, пожалуйста! — Тимка ткнул пальцем в ствол тополя.
Я поглядел: кожа с тополиного бока содрана с «мясом». Висят нежные белые лохмотья.
«Чем это так?»
Посмотрел — на соседних тополях такие же рваные отметины и на такой же высоте. А между деревьями глубокая колея. А, понятно! Это грузовики своими бортами с металлическими запорами шаркали по деревьям.
— Неужели с переулка трудно подъехать? — кричит Тимка. — Обязательно сквер курочить?
— Тоже мне указчик! — кипятится прораб. — «С переулка»! С переулка надо крюк делать. Что ж я машины буду зазря гонять?
— Не зазря, а чтобы зелень не губить, — вмешался какой-то сутулый старик с палкой, в темных очках. — Вы, товарищ, не горячитесь. Вникайте. Мальчонка дело говорит.
— Конечно, — вступилась суетливая молоденькая женщина с «авоськой». — Такой чудный сквер!.. А зачем доски прямо на траву? Что, в сторонке нельзя уложить?
— Не только доски! — Чувствуя поддержку, Тимка малость успокоился, голос у него стал не таким визгливым. — Вон кирпичей груда — кусты помяли. И мусор прямо в сквер валят…
— Знаете, граждане, вы мне тут не указ. — Прораб, видно, совсем разнервничался. — На этой стройке я пока хозяин. Ясно?! Не нравится — можете жаловаться. Цветков, третий стройтрест. А пока — отойдите! Не мешайте! Степа! Давай! Левее…
И машина с металлической ванной вместо кузова, до краев наполненной дрожащим, похожим на студень раствором, тяжело проехала меж деревьями, царапнув одно из них.
Прораб ушел. Толпа постепенно тоже разбрелась.
— Я это так не оставлю! — сказал высокий, похожий на слепого старик.
— Я тоже! — насупился Тимка. — Из принципа…
Домой мы шли вместе. Тимка молча потирал переносицу. Я знал: это верный признак — Тимка мыслит.
— Давай напишем жалобу, пошлем в стройтрест, — предложил я.
Тимка хмуро мотнул головой.
— Пока там получат да пока разберутся, этот деятель весь сквер разбомбит.
Мы почти дошли до дома, как вдруг Тимка остановился.
— А Валя в школе? Как думаешь? — спросил он.
Валя — это наша старшая вожатая.
— Наверно, — сказал я.
— Повернули! — Тимка хлопнул меня по плечу, и мы чуть не бегом помчались в школу.
Валю мы разыскали в столовой, рассказали ей про сквер.
— Безобразие! — возмутилась Валя.
— Факт! — Тимка в упор глядел на нее. — Предлагаю: немедля собрать ребят. Выставим заслон там, где на газон сворачивают машины. И плакат нарисуем. Похлеще: «Граждане! Здесь работает прораб Цветков. Он ломает деревья! Стыд ему и позор!» И под плакатом карикатуру.
— Ловко! — обрадовался я. — Просто здорово!
Мне даже обидно стало: почему не я придумал этот самый заслон?
Валя поджала губы, посмотрела на потолок:
— Вообще-то, конечно, здорово… Но… надо это всесторонне обдумать… Трезво взвесить…
Тут же, в столовой, ел кефир Виктор Горышин из восьмого «а».
— Тут и взвешивать нечего, — вмешался он. — Это что ж получится — демонстрация? Советские школьники демонстрируют, да еще с плакатами, против советского стройтреста?! Предупреждаю, Валя, будет скандал… Политический скандал!