У нас (не) получится
Шрифт:
— Я боялся, боялся потерять тебя.
— А сейчас не боишься?
— Боюсь. Я растерялся. Вчера, не знал как себя вести. Я очень испугался…….ты бросишь меня?
— Как? Как тебе такое могло прийти в голову? — он пожимает плечами, — я тебя люблю Артем! Ни за что и никогда не брошу.
— Прости меня. Очень прошу, — он берет мое в руки мое лицо, смотрит в глаза, — ты простишь меня?
— Ели ты обещаешь никогда ничего не скрывать от меня.
— Я клянусь тебе, никогда! — обнимаю его ркепко, — вставай поехали.
— Куда? —
— В клинику, Герман Шаевич работает до семи вечера. Сегодня же начну лечение! — у него от радости загорелись глаза, — он сказал ничего страшного нет, это все лечится, — мы уже сидим в машине.
— Я знаю.
— Знаю. Мне Виолетта Геннадьевна сказала, лечение продллится месяц и я буду беременнаа.
— Спасибо.
— За что?
— То что ты со мной! — По другому никогда не будет. Я всегда буду с тобой. Что бы не случилось. Запомни! — он сильно жмет руку, которую держит в своей руке всю дорогу.
— Я подрался в армии. Сильно. Меня сильно ударили по…. удар пришелся по предстательной железе. Травма. Я не обрашал на это внимание. Болеть тогда перестало, я думал все. А оказалось ни все….
— Артем, главное лечится. Но если бы мне сказали, что от тебя я никогда не смогу иметь детей, — я бы не ушла от тебя. Я очень тебя люблю.
— Я тоже очень тебя люблю.
Ему всего то назначили три лекарства и массаж предстательной железы.
Аппаратный массаж.
АРТЕМ.
— Только не спрашивай, как будут делать массаж, я все равно не скажу, — мы уже едем назад, домой. Нина смеется.
— Я не буду спрашивать.
— Тогда не смейся.
— Прости, — и улыбается.
Как я рад! Я счастлив, что она меня простила. Поняла и простила. Я в тот день сказать, что расстроился, ничего не сказать. Я был в ужасном состоянии. Во мне причина, во мне. Я идиот, почему изначально не пошел не сдал, этот гребанный анализ? Почему. Болван! Просто болван. Два года, потерянных два года. Я давно мог уже нянкать нашего малыша. Моя Нинуля не вылазила из этих клиник, теперь езе в храм начала ходить, прошла через муки ада. Это когда умирает вся надежда, и человек надееться только на Бога. Это я виноват. Я. До чего довел, что она ходит, разговаривает с Богом.
Каким местом только я думал, когда решил не нести домой этот чертов анализ?
Стормозил. Испугался. Потерять испугался. Я порвал, выкинул. Зная, что ей на прием, на следуюший день, зная, что она узнает, Я все равно порвал выкинул.
Потом когда не мог дозванится, думал она ушла. Потерял. Я мчался домой, сначало в клинику, не находя ее там, потом домой. В тот момент я возненавидел сам себя. Вот так просто, потерял ее. Я так думал. Какое облегчение я почувствовал, когда увидел ее в комнате. Готов был провалится в сквозь землю, за то что скрыл. Соврал.
Сейчас такое облегчение. Теперь я буду молить Бога, чтобы лечение помогло. И этот массаж.
— О чем задумалься? — Нина вырывает меня из раздумий.
— Обо всем. Ты есть хочешь?
— Ну…. я сегодня только завтракала.
— В кафе пойдем? — я тоже сегодня ни ел. Только кофе, все утро я сидел как на иголках. Раньше нее встал, и убежал из дома. Да был похож на побег. Я должен был ее отвечзти в клинику. Я испугался. Черт бы меня побрал! В жизни никогда, ничего не боялся! Никогда.
А ее потерять испугался.
— Поехали, — я опять задумался, и сейчас не понимаю куда мы должны ехать.
— Куда?
— Артем, вернись на землю. Я тут с тобой, рядом. Мы кушать хотим. Кушатьььь
— А да, да. В кафе.
***
— Не обнимешь? — расправляю руки, стою перед входом. Нина вышла меня встречать с работы.
— Ты был в клинике? На массаж ходил? — она обнимает меня.
— Да, я оттуда. Мы договарились, кажый день в семь вечера- я на массаж, — она отходит от меня.
— Что за запах? — она принюхивается.
— Может мы зайдем в дом?
— Да, пошли, — заходим в дом, — я там все разогрела, пошли покушаем, — проходим на кухню.
— Он сказал, кхм, предохранятся, ну с презервативом. Сказал нельзя беременить во время лечения?
— Что значит нельзя? — она и возмушается и накладывает мне мясо, — а для чего мы лечимся, если ельзя беременить?
— Спрматозодиды слабые будут, в период лечения, беременность может закончится…
— Ничего не знаю, но мы не будем предохранятся, я хочу две полоски на тесет, — она ставит передо мной тарелку. Отходит, закрывая нос рукой.
— Что….- она сглатывает.
— Это от тебя так пахнет?
— Сильно воняет? — я встаю подхожу. У нее рвотные позывы. О Боги.
— Не подходи ко мне. Что это за запах? — она нюхает мое дыхание! Господи и бежит в туалет.
— Нина, с тобой все в порядке? — слышу как спускается вода в унитазе.
— Да, — выходит с мокрым лицом, — что за запах? — я сам уже отхожу от нее.
— Это…Герман Шаевич, сказал что не приятно будет пахнуть изо рта и носа.
— Почему?
— Это из за этого массажа. Он с вонючим лекарством. Ты потерпишь мой запах? — подхожу к ней. Мы все еще стоим у входа в туалет.
— Нет. Прости я не могу. — она опять заходит в туалет, — мне кажется весь дом пропах этим запахом. Артем прости меня. Нам лучще держаться в разных комнатах, на время твоего массажа.
— Ты шутишь?
— Нет. Я не могу. Дышать этим запахом.
Да запах не приятный, но я не могу думать, что до такой степени. Милашка не может переносить. Она опустащает свой желудок в туалтете уже второй раз.
Запах, как будто на тебя дышит корова. Я сам чувствую этот запах от себя. Но я не брезгливый, я потерплю, ради того чтобы стать папой- я на все готов. Но держаться подальше от Нины……… я смогу?