У нас в гостях маменька Перкинс
Шрифт:
Джо Тиллер вошел к себе в квартиру и, снимая шляпу, поймал на себе взгляд дородной женщины средних лет, лущившей горох.
— Входи, — сказала она изумленному Джо. — Энни пошла готовить ужин. Да ты присаживайся.
— Но кто… — начал он, взглянув на нее.
— Я — маменька Перкинс, — засмеялась она, раскачиваясь.
Хотя
— Зови меня просто маменькой, — вкрадчиво сказала она.
— Мне знакомо ваше имя, но…
— Не беспокойся, сынок. Скоро мы с тобой сойдемся накоротке. Я к вам в гости — поживу, наверное, годик.
С этими словами она довольно рассмеялась и высвободила очередную горошину.
Тиллер бросился на кухню и столкнулся с женой.
— Откуда, черт возьми, взялась эта слащавая старушенция? — возмутился он.
— Из радиопередачи, — с улыбкой сказала жена. — Да ты ее знаешь: маменька Перкинс.
— И что она здесь забыла? — выкрикнул он.
— Тсс. Она пришла оказать нам помощь.
— Помощь в чем? — Он пристально посмотрел в направлении той комнаты, где сидела маменька Перкинс.
— В делах, — неопределенно ответила жена.
— А где мы ее поселим, черт возьми? Она ведь должна где-то спать или нет?
— Ну конечно, — ласково сказала Энни. — Кстати, радиостудия от нас в двух шагах; вроде бы на ночь она будет уходить туда.
— Зачем ее сюда принесло? Это ты ей написала? Ты мне не говорила, что вы с ней знакомы, — распалился он.
— Неужели не говорила? Я уже давно слушаю ее передачу, — сказала Энни.
— Это не имеет никакого значения.
— Ну как же? Мне всегда казалось, что маменьку я знаю едва ли не лучше, чем тебя, — возразила жена.
Ему стало не по себе. Десять лет, подумал он. Десять лет она провела в этой комнате, среди мебели, обитой ситцем, наедине с розово-серебристым приемником, слушая жужжание голосов в эфире. Десять тайных лет зрел этот монашеский сговор радио и женщин, пока он налаживал свои пошатнувшиеся дела. Однако он решил изобразить беззаботность и благоразумие.
— Я лишь хочу знать, — он взял жену за руку, — ты написала маменьке письмо или позвонила по телефону? Как она здесь оказалась?
— Она здесь уже десять лет.
— Черта с два!
— Ну ладно, сегодня особенный день, — признала его жена. — Сегодня маменька впервые решила остаться.
Он повел жену в гостиную, чтобы еще раз встретиться лицом к лицу со старушкой.
— Выметайтесь, — гаркнул он.
Маменька подняла взгляд от морковки, которую резала на кубики, и с металлом в голосе произнесла:
— Не могу. Это решает Энни. Тебе придется с нею посоветоваться.
Он повернулся к жене.
— Ну? — вопросительно посмотрел он на нее.
Выражение лица Энни стало холодным и отчужденным.
— Давайте-ка вместе поужинаем, — сказала она и вышла из комнаты.
Джо был
— Хозяйка-то с характером, — заметила маменька.
Проснувшись в полночь, он решил проверить, что делается в гостиной. Там было пусто.
Радио приглушили, но не выключили. Из приемника комариным писком звучал едва различимый далекий голос:
— Надо же. Вот это да! Ну и ну!
В комнате было холодно. Его зазнобило. Приемник, источающий тепло, согревал лишь ухо, которым прижался к нему Джо.
— Надо же. Вот это да! Ну и ну!
Он выключил радио.
Жена услышала, как он скользнул в постель.
— Ушла, — сообщил он.
— Конечно, — ответила она. — И вернется завтра в десять.
Он не стал спорить.
— Спокойной ночи, дорогая, — только и сказал он.
За завтраком в гостиной присутствовал лишь яркий свет утреннего солнца. Джо громко засмеялся, увидев, что в комнате пусто. На него нахлынул душевный подъем, как будто после бокала хорошего вина. По дороге к себе в контору он то и дело насвистывал.
В десять часов у него был перерыв. Шагая по проспекту и напевая что-то себе под нос, он услышал, что у магазина электротоваров включено радио.
— Проходите же, — вещал голос. — Ох, боже мой, только не наследите мне в доме.
Он остановился и прямо на улице начал вертеться как заведенный вокруг своей оси.
До него снова донесся голос.
— Это маменька Перкинс, — прошептал он.
И прислушался.
— Точно, ее голос, — сказал он. — Голос женщины, которая вчера заявилась к нам домой. Сомнений нет.
И все же прошлой ночью гостиная была пуста…
А как насчет радио, которое тихо работало в комнате, и едва различимого голоса, звучащего как будто издалека и повторяющего снова и снова: «О боже. Вот это да! Ну и ну!»?
Он забежал в аптеку и опустил пять центов в телефон-автомат.
Три гудка. Короткое ожидание. Щелчок.
— Алло, Энни? — бодро спросил он.
— Нет, это маменька, — ответил голос.
— Ох, — выдохнул он и бросил трубку.
В тот день он гнал от себя эти мысли. Вся ситуация была невероятна, слишком затянута и просто ужасна. По дороге домой он купил Энни букет свежих роз. Держа его в правой руке, он открыл ключом дверь в квартиру. К тому времени он уже почти забыл о маменьке.
Цветы выпали у него из рук; он даже не нагнулся, чтобы их поднять. Пристально уставившись на маменьку, он наблюдал, как она, сидя на том самом стуле, который не раскачивался, качалась из стороны в сторону.
Ее приторный голос весело окликнул:
— Вечер добрый, Джо, сынок! Какой же ты внимательный, розы принес.
Не говоря ни слова, он набрал телефонный номер.
— Алло, Эд? Слушай, Эд, ты сегодня вечером свободен?
Ответ был отрицательным.
— Может, хотя бы завтра вечером заглянешь? Мне нужна твоя помощь, Эд.