У Памира Сносит Крышу
Шрифт:
– ВЫХОДИТ, ОНИ - СЕСТРЫ?
– НУ ДА. ОДНАКО, ЭТО К ЛУЧШЕМУ. ССОРИТЬСЯ МЕЖДУ СОБОЙ НЕ БУДУТ, ПОТОМУ ЧТО У НАС МЛАДШАЯ ВСЕГДА СЛУШАЕТ СТАРШУЮ.
– А ПОСКОЛЬКУ ИМ ХОТЯ БЫ ЛЕТ?
– НАЧИНАЯ СВЫКАТЬСЯ С НЕИЗБЕЖНЫМ, ПОИНТЕРЕСОВАЛСЯ СУХОВ.
– СТАРШЕЙ, ЛЕЙЛЕ, УЖЕ ЧЕТЫРНАДЦАТЬ ИСПОЛНИЛОСЬ. МЛАДШЕЙ, ГЮЛЬЧАТАЙ, СКОРО ТРИНАДЦАТЬ БУДЕТ. КСТАТИ, ЛЕЙЛУ ЕЕ МАТЬ РОДИЛА, КОГДА САМОЙ ЕЩЕ МЕНЬШЕ БЫЛО.
– НУ, А ПРАВА У НИХ ВООБЩЕ ЕСТЬ КАКИЕ-НИБУДЬ?
– ВЫПОЛНЯТЬ ВСЕ ПРИКАЗЫ ХОЗЯИНА. ДРУГИХ ПРАВ - У РАБЫНЬ НЕ БЫВАЕТ!
–
– САМЫЕ ПРОСТЫЕ. ПОИТЬ-КОРМИТЬ, ОДЕВАТЬ, НАКАЗЫВАТЬ ЗА ЛЮБУЮ ПРОВИННОСТЬ.
– КАК НАКАЗЫВАТЬ?
– НУ, В УГОЛ НА КОЛЕНИ СТАВИТЬ, ИЛИ РЕМНЕМ ПО ПОПКЕ, ИЛИ - НА ЦЕПЬ САЖАТЬ.
– НА ЦЕПЬ?
– ПОРАЖЕННО ВОСКЛИКНУЛ СУХОВ.
– ДА ЧТО ТЫ, ШЕФ, ШУТОК НЕ ПОНИМАЕШЬ? НО В УЗДЕ ИХ ДЕРЖАТЬ БУДЕТ НАДО. НАПРИМЕР, ЗА МЕЛКИЕ ПРОВИННОСТИ СЛАДКОГО НЕ ДАВАТЬ. ХОТЯ ЭТИ ДВЕ, КАК УВЕРЯЛ МЕНЯ СУЛЕЙМАН, УЖЕ ДОСТАТОЧНО ВЫДРЕССИРОВАНЫ, И ТВОИ ЖЕЛАНИЯ БУДУТ ВЫПОЛНЯТЬ С ПОЛУСЛОВА.
"СЛАДКОГО НЕ ДАВАТЬ? ДА ЧТО Я ИМ - КАРАБАС-БАРАБАС?" - ВОЗМУЩЕННО ПОДУМАЛ СУХОВ.
– ОНИ ПО-РУССКИ ХОТЬ ИЗЪЯСНЯЮТСЯ?
– В ПРЕДЕЛАХ НЕОБХОДИМОГО. У КАЖДОЙ ЗА ПЛЕЧАМИ - ТРИ КЛАССА НАЧАЛЬНОЙ ШКОЛЫ.
СУХОВ ЗАКРЫЛ ГЛАЗА И ПРЕДСТАВИЛ СЕБЯ ВЛАДЕЛЬЦЕМ ГАРЕМА. ОН СИДЕЛ, СКРЕСТИВ НОГИ, НА КОВРЕ ВЫСОКОГО ВОРСА, В ОБЪЯТЬЯХ СВОЕЙ СТАРШЕЙ ЖЕНЫ СВЕТКИ - ЕГО НЫНЕШНЕЙ ПОДРУГИ. НА НЕМ БЫЛ ВОСТОЧНЫЙ ХАЛАТ, И ПОЧЕМУ-ТО ТУРЕЦКАЯ ФЕСКА. НА СВЕТКЕ - ЕГО ЛЮБИМЫЙ КУПАЛЬНИК ЦВЕТА МОРСКОЙ ВОЛНЫ, НА ПОЯСЕ - ПАРЕО. ЛЮБИМЫЙ - ПОТОМУ, ЧТО ЕЕ ПЫШНЫЕ ГРУДИ ИЗ НЕГО ОБЫЧНО ЕДВА НЕ ВЫВАЛИВАЛИСЬ, А ВЫРЕЗ АППЕТИТНОЙ ПОПКИ ПРЕВЫШАЛ ВСЕ ПРЕДЕЛЫ ДОПУСТИМОГО. ИЗ МУЗЫКАЛЬНОГО ЦЕНТРА ПО ГОСТИНОЙ РАЗЛИВАЛАСЬ МЕЛОДИЯ ЗНАКОМОЙ КИНОШНОЙ ПЕСЕНКИ, ПОД КОТОРУЮ ЭТИ ДВЕ ПАЦАНКИ ИСПОЛНЯЛИ НА КОВРЕ ТАНЕЦ ЖИВОТА. НА НИХ БЫЛИ РАСШИТЫЕ ПРИЧУДЛИВЫМИ УЗОРАМИ ТОПИКИ, УЗКИЕ ТРУСИКИ, А НА ПОЯСАХ - ТАКОГО ЖЕ ПОПУГАЙСКОГО ЦВЕТА ПЛАТКИ. В ГОЛЫХ ПУПКАХ СВЕРКАЛИ ЖЕМЧУЖИНЫ.
"ЗУЛЬФИЯ ШЬЕТ ХАЛАТ, ГЛАДИТ У ДОСКИ..." - НЕ К МЕСТУ, А МОЖЕТ, ИМЕННО К МЕСТУ, ЗАКРУТИЛИСЬ В ГОЛОВЕ ВСПОМНИВШИЕСЯ, НАКОНЕЦ, СЛОВА ИРОНИЧНОЙ ПЕСЕНКИ.
"БРЕД КАКОЙ-ТО!
– ПОДУМАЛ СУХОВ, - МОЖЕТ, Я ПРОСТО ПЕРЕЖРАЛ КОНЬЯКУ, И ВСЕ ЭТО - СОН? НЕТ, НЕ СОН. Я ЕЩЕ НЕ НАСТОЛЬКО ПЬЯН, ЧТОБЫ ПОЯВИЛИСЬ ГЛЮКИ. А МОЖЕТ, ВСЕ-ТАКИ, ГЛЮКИ?"
С ТАЙНОЙ НАДЕЖДОЙ ОН ОТКРЫЛ ГЛАЗА И ПОНЯЛ, ЧТО ВЕСЬ ПРЕДЫДУЩИЙ РАЗГОВОР С ХАЛИМОМ БЫЛ, К СОЖАЛЕНИЮ, НАЯВУ.
– ТАНЕЦ ЖИВОТА ОНИ ХОТЬ УМЕЮТ?
– ЧТОБЫ НЕ ЗАТЯГИВАЛОСЬ ГНЕТУЩЕЕ МОЛЧАНИЕ, ПОИНТЕРЕСОВАЛСЯ У СВОЕГО ВОДИТЕЛЯ СУХОВ.
– А КАК ЖЕ? Я ГОВОРЮ ТЕБЕ, СУЛЕЙМАН ПЛОХОГО ТОВАРА БЫ НЕ ПОДСУНУЛ.
– И ОНИ НА САМОМ ДЕЛЕ... ТОГО...
– НЕ ВОЛНУЙСЯ. РЕКЛАМАЦИЙ ПРЕДЪЯВЛЯТЬ НЕ ПРИДЕТСЯ. ЗДЕСЬ С ЭТИМ - СТРОГО.
– ДА ТЫ ЧТО, МЕНЯ ЗА ПЕДОФИЛА ПРИНИМАЕШЬ?
– ВОЗМУТИЛСЯ СУХОВ.
– САМ СПРОСИЛ, - ПОЖАЛ ПЛЕЧАМИ ХАМИД.
– НИЧЕГО Я НЕ СПРАШИВАЛ!
– ОГРЫЗНУЛСЯ СУХОВ.
– ДА НЕ ЗАВОДИСЬ ТЫ, ШЕФ! НЕ ПОНРАВЯТСЯ ТЕБЕ ДЕВЧОНКИ, В РОССИИ ОНИ В СТО РАЗ ДОРОЖЕ, ВЛЕТ УЙДУТ, - УСПОКОИЛ
"НЕТ. КОНЬЯК НЕ ПОМОГАЕТ. БЕЗ ХОРОШЕГО ГЛОТКА ВОДКИ ТУТ НЕ РАЗБЕРЕШЬСЯ", - УНЫЛО ПОДУМАЛ СУХОВ.
ОН ПОВЕРНУЛСЯ НАЗАД, ОТДЕРНУЛ ШТОРКУ...
ПРЯМО В УПОР НА НЕГО СМОТРЕЛИ ЧЕТЫРЕ РАСКОСЫХ, НАИВНО-ЛЮБОПЫТНЫХ ГЛАЗА. ДЕВЧОНКИ УЖЕ БЫЛИ ОДЕТЫ В БАРДОВЫЕ, ТРАДИЦИОННО ДЛЯ ЭТИХ МЕСТ РАСШИТЫЕ СЕРЕБРОМ, С БОЛЬШИМИ РАЗРЕЗАМИ НА БЕДРАХ ПЛАТЬЯ. ОНИ СИДЕЛИ, СКРЕСТИВ НОГИ, И ПОЛОЖИВ РУКИ НА КОЛЕНИ. СОВСЕМ МАЛОСТЬ, ПО ЗДЕШНИМ МЕРКАМ, ЧУМАЗЫЕ. СИМПАТИЧНЫЕ, СКУЛАСТЫЕ, С МИЛЫМИ, ШИРОКОВАТЫМИ НОСИКАМИ. ТА, ЧТО СЛЕВА, ВРОДЕ БЫЛА ПОСТАРШЕ.
– ЛЕЙЛА?
– СПРОСИЛ СУХОВ.
– ДА, ХОЗЯИН, - ДЕВЧОНКА РАДОСТНО ЗАКИВАЛА.
– А ТЫ, ЗНАЧИТ, ГЮЛЬЧАТАЙ, - УЖЕ УТВЕРДИТЕЛЬНО ОБРАТИЛСЯ СУХОВ К МЛАДШЕЙ.
– ДА, ХОЗЯИН, - ЗАСТЕНЧИВО УЛЫБНУЛАСЬ ОНА.
– А Я - СУХОВ, - ОТВЕТИЛ ОН.
– МЫ ЗНАЕМ, ХОЗЯИН, - ХОРОМ ОТВЕТИЛИ ДЕВЧОНКИ.
ГОВОРИЛИ ОНИ С ЗАМЕТНЫМ АКЦЕНТОМ, МЕДЛЕННО, СЛОВНО ПОДБИРАЯ КАЖДУЮ БУКВУ.
– ВОТ И ПОЗНАКОМИЛИСЬ, - КОНСТАТИРОВАЛ СУХОВ, ОБРАЩАЯСЬ УЖЕ К ХАЛИМУ.
– НИЧЕГО ШЕФ, ПРИВЫКНЕШЬ, - УСПОКОИЛ ТОТ.
– ВРЕЗАЛ БЫ Я ТЕБЕ!
– ЗА ЧТО, ИВАНЫЧ?
– ЗА ТО, ЧТО НЕ УДЕРЖАЛ МЕНЯ ВЧЕРА ОТ ГЛУПОСТИ.
В ДЕЛАХ ХАЛИМ БЫЛ ПРАВОЙ РУКОЙ СУХОВА, ПОЭТОМУ ТАКОЙ ПОДЛОСТИ ОН ОТ БЛИЖАЙШЕГО СПОДРУЧНОГО НЕ ОЖИДАЛ.
– КАК ЖЕ, УДЕРЖИШЬ ТЕБЯ, ЕСЛИ ПОНЕСЕТ!
– ЭТО ВЕРНО, - ВЗДОХНУЛ СУХОВ, ДОСТАВАЯ ИЗ ХОЛОДИЛЬНИКА ПОЛЛИТРОВКУ.
ОН ХОРОШО ЗНАЛ СВОЙ ГЛАВНЫЙ, ПОЖАЛУЙ, НЕДОСТАТОК: В ХОРОШЕМ ПОДПИТИИ У НЕГО ИНОГДА НАСТУПАЛА АМНЕЗИЯ. И ПОУТРУ ОН ТОЛЬКО ЗА ГОЛОВУ ХВАТАЛСЯ, УЗНАВАЯ, ЧТО ВЧЕРА НАВОРОТИЛ: РАСКОЛОТИЛ В РЕСТОРАНЕ СТЕКЛЯННУЮ СТЕНУ, ИЛИ В ПУХ ПРОИГРАЛСЯ В КАЗИНО, ИЛИ ПОЗВОЛИЛ ОБОБРАТЬ СЕБЯ ДО НИТКИ ДЕВКАМ, КОТОРЫХ СНЯЛ, КОГДА НА ТАКСИ ЕХАЛ ПОСЛЕ ГУЛЯНКИ ДОМОЙ. НО ТАКОГО!
"НЕТ, С ВЫПИВКОЙ ПОРА ЗАВЯЗЫВАТЬ", - ПОДУМАЛ ОН, ОТКРЫЛ ПОЛЛИТРОВКУ И СОБРАЛСЯ СДЕЛАТЬ ГЛОТОК ИЗ ГОРЛЫШКА, НО ЕГО ОСТОРОЖНО ПОТЕРЕБИЛА ЗА ПЛЕЧО РУКА СВЕРХУ.
– ХОЗЯИН, ВОЗЬМИ ПИАЛУ, - РАЗДАЛСЯ СЗАДИ НЕЖНЫЙ ЗАБОТЛИВЫЙ ГОЛОСОК.
ОН УДИВЛЕННО ОБЕРНУЛСЯ, МОЛЧА ПРИНЯЛ ОТ ЛЕЙЛЫ ГОЛУБУЮ ЧАШКУ, НАЛИЛ ДО ПОЛОВИНЫ И ПОДНЕС К ГУБАМ. НО РУКА, КАЖЕТСЯ, УЖЕ ДРУГАЯ, ВНОВЬ ОСТАНОВИЛА ЕГО.
– ХОЗЯИН, ВОЗЬМИ САМСА!
СУХОВ, УЖЕ НЕ УДИВЛЯЯСЬ, ВЗЯЛ У ГЮЛЬЧАТАЙ САМСУ - ПЛОСКУЮ, ВЫПЕЧЕННУЮ В ТАНДЫРЕ ЛЕПЕШКУ С НАЧИНКОЙ ИЗ МЯСА И ЛУКА.
– У ВАС ЭТО ОТКУДА?
– СТАРШАЯ ЖЕНА СУЛЕЙМАНА В ДОРОГУ СОБРАЛА, - РАДОСТНО ПОЯСНИЛА ЛЕЙЛА.
СУХОВ С УДОВЛЕТВОРЕНИЕМ ОТМЕТИЛ, ЧТО УЖЕ НАУЧИЛСЯ РАЗЛИЧАТЬ ДЕВЧОНОК ПО ГОЛОСАМ. ЛЕЙЛА ГОВОРИЛА СТАРАТЕЛЬНЕЕ, ЧЕМ ГЮЛЬЧАТАЙ, И НЕ ТАК ЗВОНКО.
ОН ВЫПИЛ И С УДОВОЛЬСТВИЕМ ЗАКУСИЛ. ОСТРАЯ САМСА, В КОТОРОЙ БАРАНИНЫ БЫЛО КУДА МЕНЬШЕ, ЧЕМ ЛУКА, ОКАЗАЛАСЬ ТО, ЧТО НАДО.
– А САМ СУЛЕЙМАН НАКАЗАЛ НАМ ЗАБОТИТЬСЯ О ТЕБЕ, КАК ОБ ОТЦЕ!
– ОХОТНО ПОДДЕРЖАЛА ЗАВЯЗАВШИЙСЯ РАЗГОВОР МЛАДШАЯ.