У рифа Армагеддон
Шрифт:
Во многих отношениях ангел мало чем отличался от смертного. Он был не выше самого Тимоти, его плечи были не шире. И все же он был одет с головы до ног в блестящие, переливающиеся светом одежды, чудесное одеяние постоянно меняющихся и струящихся цветов, а его голову венчал потрескивающий голубой огонь. На поясе у него висел посох - жезл из нетленного хрусталя длиной в половину человеческого предплечья. Тимоти видел, как использовали этот жезл. Только один раз, но его молния повергла атакующего ящера-резака на землю одним катастрофическим раскатом грома. Половина тела ящера была буквально сожжена, и у Тимоти еще несколько часов после этого звенело в
Ангел несколько секунд молча смотрел на благоговейно преклонившую колени толпу. Затем он поднял правую руку.
– Мир вам, дети мои, - сказал он невероятно чистым и громким голосом, но при этом не кричал, не повышал голос.
– Я приношу вам Божьи благословения и благословение архангела Лэнгхорна, который является Его слугой. Слава Богу!
– И Его слугам, - прогрохотал ответ, и ангел улыбнулся.
– Бог доволен вами, дети мои, - сказал он им.
– А теперь идите все по своим делам, радуясь в Господе. Я принес весть отцу Майклу и мэру Тимоти. После того, как я поговорю с ними, они скажут вам, чего Бог желает от вас.
Тимоти и Майкл стояли бок о бок, наблюдая, как многолюдная площадь и прилегающие улицы пустеют, быстро и в то же время без спешки и толкотни. Некоторые фермеры из-за пределов города проделали большой путь, а в некоторых случаях буквально пробежали несколько миль, чтобы быть здесь в момент прибытия ангела. И все же не было ни обиды, ни разочарования в том, что их снова так быстро отправили по своим делам. Их радостным долгом было приветствовать Божьего посланника, и они знали, что, увидев ангела своими собственными глазами, были благословлены больше, чем любой подверженный ошибкам, грешный смертный.
Ангел спустился с освященной платформы и подошел к Тимоти и Майклу. Они снова опустились перед ним на одно колено, и он покачал головой.
– Нет, сыновья мои, - мягко сказал он.
– Для этого будет достаточно времени. А пока мы должны поговорить. Бог и архангел Лэнгхорн довольны вами, довольны тем, как Лейквью рос и процветал. Но вы можете быть призваны столкнуться с новыми испытаниями, и архангел Лэнгхорн поручил мне укрепить ваш дух для выполнения задач, к которым вы можете быть призваны. Идемте, войдем в церковь, чтобы мы могли поговорить в подходящей обстановке.
* * *
Пей Ко-янг сидел в удобном кресле, его лицо было бесстрастной маской, когда он слушал дебаты.
Снаружи светило солнце G6, которое они назвали Ко-чжи в честь его брата. Было чуть больше полудня по местному времени, и северное лето было жарким, но прохладный ветерок с озера Пей дул в открытые окна, и он мысленно поморщился, когда тот мягко дохнул на него.
Эти ублюдки не смогли осыпать нас достаточным количеством "почестей", не так ли? Назвали местное солнце в честь Ко-чжи. Полагаю, озеро тоже в его честь, или, может быть, они хотели назвать его в честь нас обоих. В то время, может быть, даже Шан-вей. Но это все, на что они собираются пойти. Интересно, не потому ли управление миссией выбрало Лэнгхорна и Бедар, что планировщики знали об их подверженности мании величия?
Он пытался убедить себя, что это было только из-за усталости, которую почти шестьдесят стандартных лет - почти шестьдесят пять местных лет - наблюдения за ними обоими в действии сделали неизбежным. К сожалению, он не мог отделаться от мысли, что люди, которые выбрали Эрика Лэнгхорна главным администратором колонии, а доктора Адоре Бедар ее главным психологом, точно знали, что делали. В конце концов, выживание человеческой расы "любой ценой" было гораздо важнее, чем любые незначительные ограничения основных прав человека.
– и мы еще раз умоляем вас, - сказала стройная седовласая женщина, стоявшая в центре прохладной комнаты для слушаний, - подумать о том, насколько важно, чтобы по мере роста и созревания человеческой культуры на этой планете она помнила о Гбаба. Что она понимает, почему мы пришли сюда, почему мы отказались от передовых технологий.
Ко-янг посмотрел на нее каменными карими глазами. Она даже не взглянула в его сторону, и он почувствовал, как один или два члена совета покосились на него с тем, что, как они наивно полагали, было скрытым сочувствием. Или, в некоторых случаях, скрытым весельем.
– Доктор Пей, мы уже слышали все эти аргументы раньше, - сказал Эрик Лэнгхорн.
– Мы понимаем, о чем вы говорите. Но боюсь, что сказанное вами вряд ли изменит нашу устоявшуюся политику.
– Администратор, - сказала Пей Шан-вей, - ваша "установленная политика" упускает из виду тот факт, что человечество всегда создавало инструменты и решало проблемы. В конце концов, эти качества проявятся здесь, на Сэйфхолде. Когда они это сделают, без институциональной памяти о том, что случилось с Федерацией, наши потомки не узнают об ожидающих их там опасностях.
– Это особое беспокойство основано на ошибочном понимании социальной матрицы, которую мы здесь создаем, доктор Пей, - сказала Адоре Бедар.
– Уверяю вас, что благодаря мерам предосторожности, которые мы приняли, жители Сэйфхолда будут надежно защищены от технологического прогресса, который может привлечь внимание Гбаба. Если, конечно, - глаза психиатра сузились - нет какого-то внешнего стимула нарушить параметры нашей матрицы.
– Не сомневаюсь, что вы можете, даже что вы уже "создали антитехнологическое мышление на индивидуальном и общественном уровне", - ответила Шан-вей. Ее собственный голос звучал ровно, но не нужно было обладать психологической подготовкой Бедар, чтобы услышать неприязнь и личную антипатию под его поверхностью.
– Я просто верю, что чего бы вы ни могли достичь прямо сейчас, какие бы ограничения и гарантии вы ни наложили в этот момент, через пятьсот лет или тысячу, наступит момент, когда эти гарантии потерпят неудачу.
– С ними этого не случится, - категорично сказала Бедар. Затем она заставила себя немного отодвинуться от стола и улыбнуться.
– Понимаю, что психология - не ваша область, доктор. И я также понимаю, что одна из ваших докторских степеней - по истории. Поскольку это так, вы совершенно справедливо отдаете себе отчет в том, какими бешеными темпами развиваются технологии в современную эпоху. Конечно, исходя из истории человечества на Старой Земле, особенно в течение последних пяти или шести столетий, может показаться, что "ошибка инноваций" встроена в человеческую психику. Однако это не так. В нашей собственной истории есть примеры длительных, очень статичных периодов. В частности, я обращаю ваше внимание на тысячи лет существования древнеегипетских царств, в течение которых значительных инноваций практически не происходило. То, что мы сделали здесь, на Сэйфхолде, - это воссоздали тот же базовый образ мышления, и мы также установили определенные институциональные и физические проверки для поддержания этого образа мышления.