У трона мертвых
Шрифт:
Заклятие ударило Человека в бок, сбросив «супера» с тропы… Но вверх с другой стороны от нее уже летел «Кайс» – мертвец, что первым появился у Хамртума. Граничники не успевали повернуть хатордоры, а Гало, преследуя Человека, отлетело слишком далеко. Мысленно пожелав себе удачи, я замахнулся Резоном, стараясь вложить в удар весь цигун, которым овладел за годы тренировок…
Рядом со мной почти синхронно замахивался топором Бандар…
Удар!!!
По рукам садануло будь здоров, но каким-то чудом, я сумел перевести часть отдачи в землю, прямо как рекомендовал дорогой моему сердцу тайцзицюань. Резон я из рук не выпустил,
Я развернулся посмотреть, что происходило за нашими с спинами, и увидел, как сразу пара Гало бьет по мертвецу размером с двухэтажную дачу. В Москве я видел «суперов», которые разъедаясь, не развивали мышцы, а превращались в гору не имеющей внятной формы протоплазмы. И этот «толстяк» выглядел чемпионом среди себе подобных. Тормозили его даже не заклятия, а неудобно расположенные валуны. Протиснуться между ему мешали размеры, а забраться через верх – вес. Решающим моментом стала помощь Тарлизы – очередной Фиолетовый Огнешар все же заставил нгор’о отступить…
– Осторожно!!!
Сосредоточившись на заклятии, Тарлиза, видимо, не заметила кусача, который лежал раненным среди тел других мертвецов, что теперь усеивали землю в лагере. Кадон с Териканом удерживали в этот момент Гало, спину принцессе никто не прикрывал.
Я прыгнул вперед, стараясь успеть… но видимо зря. Принцесса не глядя махнула рукой себе за спину, и выпущенная из мануса Черта пробила кусачу голову. Я же остановился в метре от Тарлизы с занесенным для удара Резоном.
Дубину, конечно, я сразу опустил. Отошел на шаг.
– Я думал, ты его не видела.
Ситуация и без того выглядела… щекотливо, так я еще и «Осторожно!» крикнул по-русски. Такое и прежде случалось во время боя, но в этот раз получилось как-то совсем не в тему. Я особо и не надеялся, что она восприняла это, не как «Вот и настал твой последний миг, Волшебница! Бу-га-га-га!!!».
Тарлиза не ответила. Взгляд ее не предвещал ничего хорошего.
– Назад! – рявкнул Терикан, тут же возникнув между нами. Кадон уже стоял за спиной принцессы. Другие внутренники тоже подобрались.
– Да я ничего не делаю!
– Могущественная, мы обязаны применить к нему Красное Слово! – если на меня глава защитников и смотрел, то только для контроля. Слушать он меня явно не собирался. – Он снял шеклы сразу, как захотел. То, что на нас нападают – вполне может быть его планом. Иначе откуда ему каждый раз знать о появлении нгор’о? Мы обязаны применить Красное Слово!
Принцесса выслушала его молча, все это время разглядывая меня.
– Нет, Терикан, – качнула она глазами вправо-влево. – Никакого Красного Слова.
Я думал, защитник накричит на Тарлизу, но, видимо, он не был способен направить свою ярость на нее. Он сморщил веки, сжал зубы, кажется, даже заскрежетал ими.
– Тогда он должен уйти, – сказал он, глядя на меня с ненавистью. – Он среди нас, он может напасть в любой момент. Я не могу обеспечить вашу безопасность!
Это было… удивительно удобно. Я смог бы проверить ту арку, плюс, оказался бы в большей безопасности, чем внутри группы. Если бы на нас нападали только «черные» нгор’о, это и вправду могло бы означать, что их цель – я, но Человека, «Шара» и «Невидимого» я ощущал «синими», а значит, они охотились за отрядом.
Дернув затылком, я ощутил лишь пару мертвецов на границе чувств. Нгор’о, вероятно, находились ближе, но прежде они нападали прикрываясь мертвяками попроще. Вряд ли они изменят тактику.
Удобный момент. И арку проверю, пока «суперы» заняты…
Я оглянулся по сторонам: граничники, искатели… На меня смотрели… сложно это описать. С непониманием. Меня считали частью команды, я это видел, но и Терикану явно доверяли. Как минимум, из-за того, что он возглавлял охрану Волшебницы, а уж принцессу-то практически боготворили. Почти все они были ранены и едва не падали от усталости. Внутренники держались построже и посвежее, но в целом смотрели так же. Ждали приказа. Заступаться за меня точно никто бы не стал. Собственно, никто и не заступился, когда в шеклы заковывали. Да и с какой стати?
Насколько уменьшатся их шансы, если я уйду? Бандар говорил, что чувствует мертвецов, но, видимо, хуже, чем я. О нгор’о всегда предупреждал я. Предполагать, что он скрывает свою осведомленность, было бы уж совсем шпиономанией. Я глянул на «индейца», но он оставался одним из немногих, кто смотрел не на меня и Тарлизу, а за пределы лагеря, контролируя обстановку. За него можно было не беспокоиться. Еще… еще Савойя.
Когда я встретился взглядом с ним, у меня даже во рту стало кисло. Держатель смотрел настойчиво. Он не понимал, как обстоит дело, и не мог оценить ситуацию правильно, но явно думал, что я группе нужен. Черт, не хотелось бы, чтобы с ним что-то случилось. И с остальными, конечно, тоже, но…
Я повернулся к Тарлизе ровно в тот момент, когда она начала говорить:
– Я думаю…
– Я должен кое-что сказать! – перебил я ее. – Это очень важно. Но только вам, чтобы никто больше не слышал.
– Что?! – я ощутил, как забурлила энергия внутри мануса Терикана. – Рралов, варра! Я сейчас…
– Терикан!
Защитник замер. Я видел, что заклятие готово в любую секунду сорваться с кончиков обернутых в сталь пальцев. Нас отделяло метра четыре. Разве что Резон подставить…
– Я поговорю с ним.
– Могущественная…
– Вы будете стоять в одном мече от него, а я в пяти мечах. Я поставлю защиту, нас не услышат.
– Могущественная, я…
– Освободите место.
То, как исказилось лицо внутренника после этих слов, меня даже порадовало, но все изменилось, когда он встал ко мне за спину. Непередаваемое чувство: ощущать затылком дыхание человека, голубая мечта которого – остаться наедине с привязанным тобой со спущенными штанами и флюгегехайменом в руках.
Когда все чуть отошли, принцесса на целую минуту закрыла глаза. Из ее мануса полез густой красный туман, который… сначала окутал ее, так что мертвозрение стало бесполезно, а потом – я с трудом удержался на месте – и меня тоже. В реальном мире это выглядело не так устрашающе. Мы с Тарлизой оказались внутри пятиметрового круга с границами, за которыми угадывались силуэты людей, но выражений лиц разглядеть уже было нельзя.