У Великой реки. (Дилогия)

Круз Андрей

– К вечеру сегодня – самое оптимальное.

– Ага… – поскреб он в затылке. – Тогда торопиться надо.

– Вот и иди давай. Торопись, – буркнул Орри. – А я насчет швартовки договорюсь.

– Так я и сам договорюсь, – заявил Балин.

– Ха! Видали его? – чуть не задохнулся от возмущения Орри. – Тут кто шкипер, я или ты?

– Да ладно! – небрежно отмахнулся Балин. – Шкипер он. И баржа чужая, и шкипер без году неделя.

– И недели не шкипер, а все равно при должности, – отрезал Орри. – Я баржу швартовать буду.

– Тьфу! Да демон с тобой, швартуй, – поднялся на ноги Балин. – Лодку пошел звать. Кто еще на берег? А то расценочки тут у них за перевоз…

– Я пойду, – поднялся я следом, затем обернулся к остальным: – Значит, действуем, как

договорились. Дамы, вы сегодня вечером развлекаетесь в «Священном аэрболе». Я буду в «Ржавом шлеме». Орри, Балин, ждете моего сигнала с уже готовыми рулонами. Сколько на кожи денег надо?

– Не меньше пятидесяти золотом уйдет, если хочешь, чтобы поверили, – сказал Балин.

Я покряхтел, покряхтел, но деньги отсчитал. А куда деваться? Без этих самых кож мой план никуда не годится. Он вообще годится лишь при том условии, что ни единого прокола не произойдет. Балин деньги пересчитал, ссыпал в кожаный кисет и убрал за пазуху.

– Ну пошли, что ли?

– Пошли.

Мы поднялись на палубу и включили на невысокой мачте ярко-зеленую лампочку-мигалку, которой у нас лодки с берега вызывать принято. Традиция от галер осталась. Хотя последние галеры еще сто лет назад в этих краях почем зря плавали, в седую древность записывать их пока рано. Это теперь весла разве что на рыбачьих лодках остались. Ну и в морях парусные шхуны бегают, но на них вспомогательные дизеля тоже имеются. А как иначе?

– Кто из вас с пулеметом пойдет? – спросил я Балина, нетерпеливо перетаптывавшегося рядом.

– Орри пойдет. А я боезапас понесу да обе винтовки.

– Надо было вам одну здесь продать, а потом другую купить, дома уже. Мешать же будут, – подсказал я.

– Не, нельзя! – даже слегка возмутился он. – Раз родом выдано оружие, только роду его отдать и можно. Со своей так пойду, а его в чехол оберну, да за спиной понесу.

– Надо будет еще пуд динамита с собой тащить до портала, – напомнил я.

– Пуд! Удивил, – хмыкнул Балин. – Никакой проблемы не вижу.

Ну да, ну да. Для гнома лишний пуд не проблема. Ящик патронов, ящик с динамитом, две винтовки с запасом патронов, да еще и свое барахло. Его хоть самого из-под рюкзака видно будет?

По тихой воде разнеслось тарахтенье маленького лодочного мотора, и вскоре из-за ряда стоящих на якорях барж появилась большая деревянная лодка, которой правил какой-то полуорк [64] в черной безрукавке с нашитыми на нее в виде сложного орнамента костяными пластинками. Ну ты скажи, с островов Студеного озера житель, – тут они редко попадаются. Да еще и лодочником пристроился.

64

Полуорки получались исключительно от браков орков и друэгаров. Орки могли иметь совместное потомство с гномами, но такие случаи за всю историю Великоречья можно пересчитать на пальцах одной руки – гномы народ замкнутый, и с орками у них отношения напряженные. А вот полуорков попадаются целые племена. Такие племена, например, заселили цепочку из двадцати островов Студеного озера – большого пресноводного почти что моря на севере. Занимаются перевозом, доставкой товара, рыбачеством, да и пиратством не гнушаются.

Подойдя к самому борту, лодка остановилась, а полуорк спросил:

– На берег вы, что ли?

– Мы, – ответил я, и на этом наш с лодочником словесный обмен закончился.

На всем пути на берег он рта не раскрыл, ну и мы молчком сидели. Подошли к пирсу, выгрузились, молча кивнув друг другу. Затем и мы с Балином разошлись. Ему к рынку надо было, а я направился в хорошо уже знакомый «Ржавый шлем», по пути решив еще раз пройти как мимо усадьбы ac-Мирена, так заодно и храма Созерцающих. Мало ли, может, еще что-то замечу.

В общем, пошел прогулочным, неторопливым шагом от порта вдоль берега, мимо пришвартованных у пирсов хаусботов, где уже просыпались, судя по звукам, доносившимся из окон, и по запахам, доносившимся с камбузов.

Провеселившиеся всю ночь господа продирали глаза навстречу новой загульной ночи. А что им еще делать? Если дворянин не на службе у своего сюзерена, то делать ему, по большому счету, и нечего. Дела управляющий вершит, добровольно принявший на себя «Печать честности к господину», что подразумевало: обманывать именно его он не может, а всех остальных – сам бог велел. Вот и остается сеньору лишь пропивать плоды трудов смердов своих, ну еще и проигрывать, благо что для первого, что для второго Гуляйполе предоставляло возможностей великое множество.

Когда я оказался на тротуаре напротив ворот подворья ас-Мирена, там началась какая-то небольшая суета. Охранники в черной форме распахнули тяжелые створки до конца, перегораживающая ворота цепь опустилась, и со двора выехала черного с золотом цвета «чайка», [65] столь богато отделанная, что я просто диву дался, в какие бездны дурного вкуса может провалиться воображение художника. Драконы, демоны, хищники и твари, сплетенные в причудливый орнамент и нанесенные на борта сусальным золотом, опоясывали машину по кругу. Рамки стекол, зеркала и даже гайки на колесах были либо золотыми, либо искусно золотом покрыты. М-да… чудны пути богов, ведущие в неведомую даль в неведомых нам планах… Но это местный стиль, куда денешься? Совсем недавно верхом роскоши был золоченый возок с резными диковинными тварями. Ну и машины аборигены пытались примерно в таком же духе оформлять. А «чайка» эта самая, по слухам, сначала под аборигенских сеньоров проектировалась – это потом купечество из пришлых тоже к ней склонилось, ибо не чуждо любви к аляповатому богатству.

65

«Чайка» ничего общего с автомобилем ГАЗ-13 не имеет. Крытый большой внедорожник, выпускающийся на Нижегородском автозаводе «Баранов и компаньоны», построенный на базе АТЛ-Т (ГАЗ-62). Отличается плавностью хода за счет мягких мелколистовых рессор и богатством салона, куда на отделку идут парча, бархат, сафьянная кожа и редкие породы дерева. Популярен среди богатого купечества.

Ладно, дело и не в машине вовсе, а в ее водителе и пассажире справа, вольготно развалившихся на обшитых кожей василиска – это же надо! – сиденьях. Молодые, одному лет двадцать, другому двадцать пять примерно, светловолосые, похожие на нордлингов. Волосы длинные, собраны на затылке в косички, но это у молодых дворян принято. Что братья – видно сразу. По волосам похожи как раз на того любителя инкрустированных пистолетов, которого я в «Водаре Великом» застрелил. Значит, это и есть оставшиеся в живых сыновья ас-Мирена-старшего, лоботрясы и прожигатели жизни. И они уже куда-то направились. Надеюсь, что развлекаться.

Хуже другое: прямо за ними, побрякивая откидным задним бортом, катил открытый «козел» с четырьмя охранниками, вооруженными СКС-М. Куртки из черной кожи, черные же бриджи и кавалерийские сапоги. На головах черные кефи [66] – они в этих краях вообще популярны в теплое время. У «дружины» ac-Мирена тоже своя униформа. Кстати, случайно ли это, что они тоже в черном с головы до пят, как и туги? Или они и есть туги? А почему бы и нет? Все одно к одному, ас-Мирен и Созерцающие в истории уже неделимы.

66

Кефи – головной убор в виде куска ткани, наброшенного на голову и спускающегося сзади до плеч, охватываемого поперек лба эластичным плетеным ремешком. Напоминает головные уборы бедуинов из нашего мира. Алые же шейные платки у зуавов пошли от красных накидок харазских кавалеристов, из которых формировались первые подразделения иррегулярных конных стрелков. От них же, впрочем, позаимствован и кефи в виде форменного головного убора.