У зоны свои законы
Шрифт:
– Я вам правду говорю. Поверьте мне. У меня семья…
– Перестань, – остановил его Тютин. – Ты, я вижу, хороший парень. Если не будешь мне мешать…
– Не буду. Честное слово, не буду. Я ведь здесь подрабатываю исключительно ради семьи…
Тютин поморщился. «Опять эта пластинка про семью».
– Жена, дети, – плаксиво мямлил охранник. – Я вам не буду мешать. Только не убивайте. Заприте меня здесь, в гараже. Можно? – жалобно попросил старший лейтенант.
Тютин призадумался.
– А что, это неплохая мысль. Руки назад.
Охранник беспрекословно
– Придется тебе потерпеть.
– Ничего. Я потерплю, – пообещал милиционер.
В углу гаража стояла старая табуретка. На ней валялась грязная тряпка, несколько гаечных ключей и напильник. Видно, совсем недавно здесь кто-то чинил машину. На верстаке лежали запчасти.
– Открой рот, – приказал полковник охраннику. Тот боязливо выпучил глаза. Тогда Тютин ударил его пистолетом в живот.
Охранник раскрыл рот, хватанув воздуха.
– Так-то лучше. У меня нет времени уговаривать тебя. – Полковник скомкал грязную, промасленную тряпку и затолкал охраннику в рот. Тот что-то промычал.
– Потерпи, потерпи. Это на тот случай, если ты захочешь закричать, – проговорил полковник, не обращая внимания на мычание охранника.
Под потолком, во всю длину гаража, тянулась широкая металлическая балка, к которой была прикреплена лебедка.
– Отлично, – произнес Тютин, взглянув на нее. У него мелькнула интересная мысль. Он подставил под балку табуретку.
– А ну, давай лезь на табуретку, – сказал он охраннику.
Тот послушался. Но у табуретки оказались расшатанными ножки, и охранник рисковал свалиться на цементный пол. От изумления у него чуть не вылезли на лоб глаза, когда он увидел, как Тютин, опустив лебедку, смастерил из веревки петлю и забросил на крюк! Подняв его, он сделал петлю внатяг.
– Стой смирно, не шевелись, а то твоя семья вместо зарплаты получит твой труп.
Охранник осторожно кивнул головой, изо всех сил стараясь устоять на шаткой табуретке.
– Когда все закончится, я тебя отпущу, – пообещал Тютин и побежал к дверям дома.
Едва он вошел в длинный коридор первого этажа, как почувствовал смрадный запах. Казалось, он исходил откуда-то из подвала. «Наташка!» – подумал он, увидев каменные ступеньки, уходящие вниз в темноту.
Приготовив пистолет, полковник стал спускаться, и чем ниже он спускался, тем сильнее пахло. Теперь Тютин понял, чем пахло. Это был запах крови и трупа.
Когда глаза немного пообвыкли к полумраку, он увидел лежащую на ступеньках обнаженную женщину с перерезанным горлом, а в углу сжавшуюся в комок девушку. Она сидела на полу, закрыв лицо руками.
– Наташа!
Девушка подняла голову, всматриваясь в него.
– Дедушка! Ты? Дедушка! – Зарыдав, Наташа кинулась к двери.
Тютин открыл защелку.
– Сейчас. Сейчас мы уйдем отсюда, Наташа.
Вся дрожа, Наташа вцепилась в него, сжимая до боли руку, словно боялась, что он так же внезапно исчезнет отсюда, как и появился, а она останется.
– Ты не уходи без меня! Слышишь?
– Что ты, Наташа? Родная. Не уйду. Я ведь пришел за тобой.
В этот момент из темноты от стены отделилась фигура высокого человека. Наташа увидела его в последний момент, закричала, но было уже поздно. Тютин среагировать не успел. Удар пришелся ему в голову. Казалось, все раскололось и опрокинулось, и только очутившись на полу, полковник понял, что опрокинулся сам. Теперь его окружала приятная прохлада. В теле не было никакого напряжения. Он услышал, как опять закричала Наташа. Но голос внучки ему показался странно далеким…
Тютин не предполагал, что за ним наблюдают с того самого момента, когда его у забора обнаружила собака, и хотя он постарался быстро уйти, но охранникам хватило времени, чтобы его засечь.
Наизов был спокоен. Хладнокровно выслушал доклад одного из охранников с описанием человека, пытавшегося перелезть через забор со стороны леса.
– Это он. Мой старый знакомый. Он разыскал меня. Ну, что же, сейчас мы с ним поиграем. Сажай всех ребят на машины, и пускай едут вон из деревни, – сказал Наизов охраннику. – Пусть ждут за деревней. Дашь им сигнал по мобильнику, когда нужно вернуться. Мне надо, чтобы этот гад сам зашел сюда. Неохота на улице шум поднимать.
– Мы его возьмем без шума, – пообещал исполнительный охранник.
Видеокамера отсняла тот момент, как Тютин проник на территорию, как обезоружил старшего лейтенанта.
Сидя у монитора, охранник с ненавистью наблюдал за поведением милиционера.
– Эти менты ни на что не пригодны, – рассуждал он вслух.
Когда Тютин вошел в дом, охранник вышел через заднюю дверь и осторожно подошел к гаражу. Увидев старшего лейтенанта, стоящего на табуретке с петлей на шее, покачал головой.
– Да, не оправдал ты нашего доверия, – сказал он побледневшему вдруг старшему лейтенанту. – Нет от вас, ментов, проку. – С этими словами он подошел и ударил ногой по табуретке. Дернувшись, тело старшего лейтенанта закачалось в петле.
Очнулся Тютин от прикосновения к его лицу чего-то холодного. Открыл глаза и увидел Наташу. Она сидела возле него на коленях и гладила его лоб и щеки.
– Дедушка. А я уже думала, что они тебя забили до смерти, – сказала она плача.
– Нет, Наташка, я еще живой, – проговорил Тютин, морщась от боли. Все тело ломило так, словно по нему проехали катком. А правая рука будто совсем отсохла. Тютин попробовал ею пошевелить, и не получилось. Он не чувствовал ее.
– Не надо, дедушка, – попросила Наташа. – У тебя правая рука сломана.
– Сволочи, – выдохнул он, едва не потеряв сознание снова.
Наташа поддерживала его голову.
Он лежал на полу в темной комнате с зашторенными окнами. Свет с улицы не проникал через мрачные черные шторы, а все освещение исходило от единственного подсвечника, стоявшего на столе, позади которого в кресле сидел какой-то жуткий человек, совсем не похожий на живого. Как будто мумию откопали где-то, поместили сюда, и вот теперь она смотрела на Тютина своими пустыми глазницами.