Убей или умри. Том 4
Шрифт:
– Она просто была, – постарался я ответить максимально честно, – она была в моей жизни. Мне кажется, я не успел научиться любить.
– Я тоже никого в жизни не любила, – сказала Анна, – все, кто был мне дорог, умерли слишком рано. Зато я ненавижу с самого детства.
Я не оборачивался, просто слушал её голос рядом с собой. Мне казалось это очень важным, смотреть на эту пустую, замёрзшую, мёртвую реку. Я замечал едва видные трещины, вздувшиеся пузыри подо льдом, тёмные участки, которые скрывали промоины.
Именно
– Андрей, – позвала меня Анна, и я наконец, посмотрел ей в глаза. – Давай ненавидеть вместе.
Не знаю, чего она ждала. Что я её обниму, или поцелую… Но мой мозг работает непредсказуемо. И вместо романтики он выдал мне решение.
– Анна, тебе ничего не кажется странным?
– Ты о чём? – она слегка отшатнулась от неожиданности.
– Авария… в самый нужный момент… виновного не нашли…
Даже в темноте было видно, как Анна побледнела.
– Ты имеешь в виду…
– Твои родители! – картина всё чётче выстраивалась перед глазами, – ты не рассказывала, как именно всё случилось.
– В полиции говорили, что кто-то пытался нас обогнать и не справился с управлением. – Анна с силой сжала мою руку, – Удар был слева в дверь водителя. Машину вынесло на обочину и она перевернулась.
Я вспомнил сбитое ограждение на Набережной. Если бы одна легкомысленная блондинка не сбросила скорость и не полезла за упавшим телефоном, её Мазду сейчас вытаскивали бы из реки.
– Марину сбили с дороги. Точно так же, словно в бильярде. Это не случайность, это убийство.
– Ты говорил дяде Илье? – Анна поверила мне сразу и безоговорочно.
Мне кажется, она даже обрадовалась, что за долгие годы появился человек, который не считает её историю фантазией одинокого ребёнка.
– Говорил, – я покачал головой, – но только про Марину. Про твоих родителей я только сейчас сообразил.
– И что?
– Мне кажется, он не поверил…
– Поехали! – Анна решительно направилась к байку.
– Погоди, сейчас не это главное…
– А что?! – возмутилась она, – что может быть важнее?
– То, что это одни и те же люди. Они убили твою семью, и сейчас именно они играют против нас.
– Мой отец жив!
– Хорошо, жив, – покладисто согласился я, – значит, тогда они заметали следы, и сейчас делают то же самое. Убирают свидетелей, скрывают факты, пытаются провернуть что-то втихую. Словно в МосТехе две команды, одни хотят вытащить правду наружу, они воссоздают нейросеть, проводят тесты, ищут решение… Другие… Чего хотят эти другие? Только поняв это, мы узнаем, что на самом деле случилось семь лет назад. Только так мы спасём твоего отца.
– Аварии надо расследовать, – Анна упрямо подняла подбородок.
Я видел такое выражение у неё в игре, и порадовался тому, что мы на одной стороне.
– Конечно, надо, – согласился я, – если на него давить, враг может выдать себя. Надо, чтобы у него земля горела под ногами и в игре и в реальности.
Анна удивилась, она думала, я буду с ней спорить.
– Только не сегодня, – продолжил я мысль. – завтра, после теста. И не просить, а требовать.
Я наклонился к Анне и шепнул ей несколько слов, так словно нас могли подслушивать. Даже в темноте я видел, как загорелись её глаза. В них появилась надежда.
Мы нашли маленькое кафе, открытое всю ночь, и говорили, спорили, убеждали друг друга. В итоге у нас появилось что-то похожее на план. Очень многое в нём зависело от Анны. Директора по прежнему считали её маленькой девочкой, которую надо беречь и прятать от опасностей.
Но после того как прощаясь, она поцеловала меня в щеку и сильно сжала запястье, я понял – она готова идти до конца.
Когда я наконец оказался дома, часы показывали без пятнадцати два. На этот раз я уснул сразу и без сновидений.
Утром в такси я задумался. События вчерашнего дня, которые на время ушли в тень из-за аварии с Мариной, сейчас снова всплыли и требовали реакции.
Именно Шило организовал наезд на мою семью. Заказчик, а не исполнитель был настоящим виновником.
Знает ли Слонимский, что случилось с Кислым? Нет, для того он просто пропал. Если тряхнут его пацанов, то могут всплыть две тёлки на мазератти. Охрененный след. При чём тут я? Я пацан простой, у меня даже прав нет.
Тем более, Модест не догадывается, что я знаю про него. Он чувствует себя в безопасности. И по большому счёту прав. В реале мне до него, как до Луны. Если я спрошу со Слонимского, надо мной в лучшем случае поржут. В худшем – сначала попинают и вышвырнут на улицу, а уже потом поржут.
В игре мы на равных, и я вполне могу устроить там лихую войнушку. Разорвём в клочья с трудом созданный альянс, а ведь где-то там в лесах Симба качает своих паладинов и копит силы. Он пацан упорный, это я точно знаю.
Да и бесполезно строить планы относительно игры. Никогда не угадаешь, какой сюрприз она подкинет. Уже поднимаясь по ступенькам МосТеха, я решил импровизировать.
Привычно кивнул охранникам, меня пропускали, не проверяя никакие документы. Правда раньше со мной была Марина…
В гулких корпоративных коридорах мне постоянно чудился её голос, а за каждой колонной мерещилась фигура утянутая в офисную блузку и юбку карандаш.
Открывая раздевалку, я поймал себя на мысли, что надеюсь увидеть её внутри. Словно она сидит на стуле, с, как обычно, с недовольным лицом, потому что я заставил её ждать лишние десять минут.