Убей или умри!

Токсик Саша

— О как, — только и мог ответить я.

Я рассчитывал получить от Марины какой–нибудь инсайд, квесты, задания, распределение по игровым классам. Но то, что она рассказала полностью ломало шаблон.

— А откуда она это все берет? — пытался уложить всё в голову я.

— Что берет?

— Информацию.

— Изучает вас, — Марина махнула рукой над столом, — игроков. Вас же отцифровывают. Вы живете внутри неё. Вы на время становитесь частью неё. И она читает все ваши мысли. Она учится, она исполняет желания, она показывает мир таким, каким вы хотите его видеть.

Забор,

вспомнил я. Забор был именно таким, какой я видел в детстве. Этот переулок показался мне похожим на деревню, где я проводил лето у бабки. На втором тесте он был точно таким же. Даже гвоздь на том же самом месте.

Засов на двери дома, где мы спасались от пауков. Я был уверен, что он есть. И он был как раз таким, как я его придумал. Интересно, знала ли система до меня, что у дверей бывают засовы?

— Мне надо выпить, — сказала Марина, — Как подумаю от этой дряни, так хочется накатить. Слушай, — она оживилась, — тут офигенная хреновуха. Поддержишь?

— Я поддержу! — встряла Настя.

— Нам метр хреновухи, — диктовала Марина официанту, — всем по какому–нибудь мясу, и на закуску всякой фигни, ну там грибочки…огурчики… разберешься…

К моему удивлению официант понятливо кивал. Стол начал заполняться разными мисочками, плошечками, тарелочками с разными вкусностями. Метр хреновухи выглядел как длинная узкая деревянная херня длиной ровно в метр, на которой как на подносе стояли стопочки чуть мутноватого резко пахнущего напитка.

Даже на мой мужской взгляд их было дохера, но Марина держалась очень уверенно, со знанием дела, и я ей доверился. Как оказалось потом, абсолютно зря.

После первой стопки все конструктивные разговоры закончились. Хреновуха оказалась охренительно крепкой, при этом пилась легко и не требовала закуски. Потом музыка сменилась на развеселое кантри и народ потянулся плясать. Настю пригласил пузатый байкер, и она пошла с ним, сверкая на меня глазами.

Мы тем временем с Мариной пили на брудершафт. Потом я сам танцевал с Настей, получалось не очень в такт, но ужасно весело. Потом Настя и Марина убеждали меня закусывать и кормили по очереди то квашеной капустой, то огурцами. Принесли отбивные, с моей точки зрения на тот момент уже совершенно ненужные. Им обрадовался один Симба, и заграбастал все тарелки себе.

Потом я целовался в маленьком полутемном коридоре возле туалетов, но не помню с кем. Кажется это, все таки, была Марина.

* * *

— Проснулся, чемпион?! — разбудил меня веселый голос. — А я говорила тебе, «закусывай».

Я попытался оторвать голову от подушки и тут же жестокая боль пригвоздила её обратно.

— Там на тумбочке возле тебя «Алказельцер». Выпей, не мучайся. — сказала мне Марина.

МАРИНА?! КАКОГО ХРЕНА!

Марина стояла в дверях комнаты в домашней шелковой пижамке, ужасно соблазнительной, но при этом совершенно закрытой. Я сунулся под одеяло. Одет полностью, вплоть до носков.

Вздохнул по этому поводу с облегчением. Значит, ничего не было. Если бы было, но я об этом не помнил, было бы вдвойне обидно.

—

Сколько времени? — самое умное, что я додумался спросить.

— Пять тридцать уже, — Марина выглядела так, словно вчера не пила ни капли, — пора собираться на работу. Мне надо к семи, так что и тебе придется поторапливаться.

Мы сидели на кухне, пили кофе и молчали. Точнее Марина пила, а я мрачно гипнотизировал чашку. Голова немного поутихла, а вот желудок категорически не хотел становиться на место. Он то подкатывал к горлу, то весело ухал вниз, как на американских горках.

Кухня у Марины была красивой, словно с обложки глянцевого журнала. Барная стойка, высокие стульчики, много всякой разнообразной техники. Из большого, почти панорамного окна открывался вид на Набережную и реку. На Набережной еще горели фонари, и в их свете кружилась поземка.

Маринина двушка превосходила размерами нашу квартиру раза в три. Еще вчера мой гонорар на тестировании казался огромным, а сейчас я даже не мог предположить, сколько зарабатывает эта девушка.

— Ты одна здесь живешь? — спросил я чтобы разорвать молчание.

— А с кем, по твоему?

— Нууу… я думал у тебя может быть муж, — ляпнул я, — или парень…

— Все так думают, — неожиданно зло ответила Марина. — Так боитесь обломаться, что даже не пытаетесь пробовать. Не будешь пить, не мучай… — Она забрала у меня из рук чашку и выплеснула в раковину. — Поехали.

На улице, на морозе меня немного отпустило, а в машине снова укачало. Марина в этот раз ехала аккуратно, похоже меня жалела, но до места мы добрались минут за десять. У порога никого не было. Семь утра, да твою же мать, темно еще, рань несусветная!

В холле тоже было пока пусто, ни лент, ни стоек, ни столов для регистрации. Охранники кивали Марине и мне, похоже я здесь уже примелькался.

Марина ушла внутрь еще полутемного вестибюля, и принялась по–хозяйски на кого–то покрикивать. Её голос отдалялся. Я отыскал себе мягкий диванчик в стороне, сел на него и свернулся практически в позе эмбриона.

Прум–пу–ру-ру–рум! — разнеслось по тихому пустому холлу. В старых мультиках что–то подобное напевал Винни–Пух. Бессмысленное, но очень оптимистичное. Входная дверь почти неслышно закрылась, и на пороге появилась невысокая, очень подвижная фигура. Мастер отряхнулся от снега, огляделся по сторонам и пошел, то ли бурча, что–то под нос, то ли фыркая, как огромный еж. Снова остановился, завертелся, словно принюхиваясь и безошибочно направился ко мне.

— Андрей?! — его седые брови взметнулись вверх, словно он очень удивился, и при этом обрадовался, — а ты ранняя пташка.

— Так получилось, — выдавил я из себя, — доброе утро.

— У кого, то оно не слишком доброе, — Мастер внимательно разглядывал меня, — Видок у тебя так себе… А ну пойдем ка со мной… Пойдем пойдем… Чаем тебя напою…

— Ну что вы, не надо, — мне стало капец, как неудобно. Мало того, что перегарищем несет, так я со вчера даже душ принять не смог.

— Не спорь, со мной в этом здании никто со мной не спорит, и ты не заводи такой привычки, — укоризненно покачал головой Мастер.