Шрифт:
Пролог
Открыв глаза и тут же зажмурив их, я со стоном резко отворачиваюсь от яркого света флуоресцентных ламп сверху. Голова гудит, тело одеревенело и болит. Не понимая, где нахожусь, я в панике моментально вскакиваю на ноги. От резкого движения голова начинает кружиться, а в глазах темнеет. Последнее, что я помню, — меня забирают из приюта. Плохие люди, которые творят ужасные вещи с девочками вроде меня. Единственное, что я вижу, — это окружающий меня бетон. Стены, пол, потолок — все унылого серого цвета. Ни окон, ни-че-го. Я лежу на неком подобии кровати, прикрепленной к стене двумя цепями. Как в тюремной
Я замечаю мерцающий красный огонек камеры слежения в углу, прямо над дверью. Борясь со слезами, подтягиваю колени к груди. В попытке унять яростную дрожь во всем теле я все крепче обхватываю их руками. По лицу начинают течь слезы, я сглатываю болезненный ком в горле и подпрыгиваю от неожиданного скрипа двери. Она открывается, и в эту же секунду я вижу человека, который меня увез. Мне очень страшно, к горлу подступает тошнота. Он останавливается в нескольких шагах от меня, и его губы растягиваются в улыбке, вселяющей меня в ужас. Я съеживаюсь еще сильнее, пытаясь стать незаметной. Следом в камеру входит еще один мужчина и останавливается возле двери.
— Привет, детка. Меня зовут Эрик.
Я опускаю глаза и впиваюсь взглядом в какую-то точку на кровати рядом со мной. Не хочу смотреть на него. Не хочу, чтобы он смотрел на меня.
— Она хорошенькая, — сказал другой таким тоном, что меня затрясло от страха.
— Иначе зачем бы мне ее привозить? — он улыбается. — Вставай, девчонка, — рычит он, но я не шевелюсь. Не могу двигаться. У меня затекли ноги.
Я вскрикиваю, когда он, протянув вперед руку, хватает меня за волосы и грубо стаскивает с кровати. Ноги пронзает резкая боль от удара коленями о бетонный пол. Его ботинки прямо передо мной. Я хочу отползти как можно дальше, но не могу сдвинуться и смотрю в пол, пока по щекам безостановочно текут слезы. Он опускается на корточки и хватает своими шершавыми пальцами мой подбородок, вынуждая меня поднять лицо. Я зажмуриваюсь, и он ухмыляется.
— Можешь сколько угодно закрывать глаза. Помнишь, что я тебе говорил?
Я не произношу ни звука, но чувствую на коже его горячее, прокуренное дыхание. — Я обещал, что сломаю тебя, — шепчет он.
Своими словами он словно нажал на спусковой крючок моих животных инстинктов. Отталкиваясь ногами, я отползаю назад и забиваюсь в дальний угол комнаты. Его смех эхом разносится в небольшом замкнутом пространстве, и с моих губ слетает разочарованный крик. Мне не выбраться отсюда. Двое взрослых мужчин против меня — девочки. Он изнасилует меня, а потом, скорее всего, убьет или — что еще хуже — сделает шлюхой. Мне прекрасно известно о тех местах, куда отправляют девочек моего возраста. Лучше умереть.
Его смех обрывается, и он одним прыжком пересекает комнату, догнав меня. Я пробую отбиваться, но это была жалкая попытка. Схватив ворот моей футболки, он разрывает ее надвое, прямо посередине. Вскрикнув, я обхватываю себя руками, пытаясь спрятать тело от его глаз.
— У нее еще даже сисек нет, — говорит его приятель, сплевывая на пол.
Эрик хватает меня за волосы и так сильно запрокидывает мою голову, что я кричу от боли и вынужденно опускаюсь перед ним на колени. Он подходит ближе и тянет меня к себе до тех пор, пока я щекой не прижимаюсь к его паху.
— А мне все равно, — со смехом отвечает он.
Желчь обжигает горло, и я пытаюсь подавить все нарастающую панику, мне просто хочется свернуться калачиком и отгородиться от всего этого. В течение нескольких секунд внутренний голос уговаривает меня смириться — так нужно, чтобы сохранить жизнь. Но стоит лишь представить
— Ах ты, сучка! Держи ее!
Все происходит мгновенно. Я падаю спиной на бетонный пол. Меня хватают за руки и прижимают всем телом к цементному полу. Я кричу, расцарапывая ногтями кожу. Тело Эрика наваливается на меня неподъемным грузом, и его горячее дыхание обжигает мое лицо. Я испытываю жалость к самой себе. Пинаюсь, дерусь, но это не приносит результата. И затем меня ослепляют слезы.
Он с такой силой стаскивает с меня джинсы, что, наверное, протащил бы всем телом по полу, если бы тот, другой, не держал меня мертвой хваткой. Эрик отбрасывает мои джинсы в сторону, а я стараюсь вырваться, согнуть в коленях свои голые ноги и прижать к телу, но сильные пальцы обхватывают лодыжки, раздвигая их. Отвратительная усмешка расплывается по его лицу, и, когда он добирается до моих трикотажных трусиков, я чувствую, что мое сердце словно кто-то сжал в кулаке. Орудуя свободной рукой, я замахиваюсь и бью его ладонью по лицу — звук пощечины громом разносится по комнате. Его пальцы с силой сдавливают мое горло, и он, брызгая слюной, рычит мне в лицо. Я задыхаюсь, делая бесполезные попытки сопротивляться, когда он вклинивается своими бедрами между моих ног. В глазах темнеет, и я практически теряю сознание.
— Хватит! — со стороны дверного проема звучит чей-то голос, и Эрик тут же замирает. Парень, удерживающий меня, отдергивает руки, словно я раскаленная головешка. — Отойдите от нее, — приказывает незнакомый голос.
Напоследок взглянув на меня, Эрик поднимается на ноги. Мое горло больше не сдавлено, и я, ловя ртом воздух, отползаю назад, в угол комнаты, прикрываюсь рваными краями футболки, и подтягиваю колени к груди. Не хочу быть здесь. Где угодно, только не здесь. Спрятав лицо в коленях, я закрываю глаза и представляю, что я снова в приюте, а рядом со мной сидит Анна и ласково улыбается.
Что-то касается моего колена, и я, всхлипнув, поднимаю лицо. Напротив на корточках сидит мужчина. У него темные волосы с проседью на висках, а глаза … они цвета грозового неба. На нем костюм-тройка и красный галстук, завязанный идеальным узлом. Легкая улыбка играет на его лице, и он так пристально и долго смотрит мне в глаза, что я вынуждена отвести взгляд. Этот человек даже не пытается прикоснуться ко мне. Медленным движением он опускает руку в карман пиджака, достает из него леденец на палочке и протягивает его мне. Я не доверяю ему, поэтому не беру. Он пожимает плечами, снимает фантик и засовывает леденец себе в рот, после чего снимает пиджак и осторожно опускает его на мои плечи. Я хватаюсь за края и соединяю их вместе, закутываясь всем телом в приятную наощупь ткань.
— Как тебя зовут? — спрашивает он. Я не отвечаю. Он садится рядом, опираясь спиной на кровать и пачкая свой дорогой костюм о грязный цементный пол. Я слышу, как он посасывает леденец. — Меня зовут Николай, — он вытягивает ноги и скрещивает их в лодыжках. — Николай Иванов.
— Уна, — шепчу я.
— Ты стойкая. Боец, — говорит он, сжимая в руке красный леденец и разглядывая его.
— Отпустите меня. Пожалуйста, — шепчу я, борясь со слезами.
Он склоняет голову и потирает ладонью подбородок.