Убежище. Книга пятая
Шрифт:
– Ладно-ладно, поезжай, разберёмся! – Людмила насмешливо покосилась на спину тётушки, придирчиво осматривающей квартиру, и добавила тихо: – Она и меня знала только в детстве, так что сюрпризов у неё будет предостаточно!
Антонина дождалась, пока за Владимиром закроется дверь, и бросила пробный шар:
– А что? Мальчик тут живёт? Отцу и его третьей не ко двору пришёлся?
– Ко двору, конечно, – рассмеялась Людмила. – Тётенька, да вы проходите, проходите, нет, я разбирать вам вещи не буду, у меня хватает работы.
–
– Миша? Миша занят: с собакой идёт гулять. Вы же не хотите, чтобы пёс счёл ваши чемоданы туалетом?
– Кирка! Чемоданы!
– Исключено! – отрезала Людмила. – Ей тяжести вообще поднимать сейчас нельзя!
Антонина воспряла.
– Да кто ты такая, чтоб мне тут рассказывать?
– Я? Я – врач-хирург плюс специалист по мануальной терапии! – рявкнула Людмила. – У меня достаточно профессионализма, знаний и опыта, чтобы абсолютно точно вас заверить: с травмой колена такие тяжести ребёнку перетаскивать категорически запрещено!
Антонина несколько удивилась. Нет, что Людонька, которую она про себя звала просто «Людкой», врач, она знала, конечно. Даже знала, что врач-хирург, но вот помнила-то она девочку, которую можно было шпынять, а потом молодую женщину, которую видела проездом совсем недолго. Удивление проистекало именно от досадного упущения – от того, что не прикинула, что профессия накладывает отпечаток на каждого человека. Ну, не бывает бесхарактерных хирургов в природе! Их попросту не существует!
– Людонька… – изменение тона Антонины на абсолютно медовый, Людмила восприняла как сигнал к бою.
– Кира, ты очень устала? Может, хочешь перед обедом чуточку пройтись? Только медленно и не спеша. Миш, проводи Киру! Заодно и познакомитесь!
Мишка не хотел оставлять бабулю с той крокодилицей наедине, но бабушка совершенно по-хулигански ему подмигнула, намекая на то, что хочет разделать гостью под орех без свидетелей, и он послушно пошёл выгуливать Тима и знакомиться с Кирой.
Через очень короткое время он от души пожалел о том, что связался с этой унылой и мрачной девчонкой: все его попытки как-то её расшевелить, расспросить, что-то рассказать натыкались на ледяную стену равнодушного молчания.
«Да что с ней такое? – недоумевал Мишка. – Ну, ладно, бабушка вредная донельзя, но я-то тут при чём?»
В конце концов он просто перестал обращаться к девчонке, разговаривая исключительно с Тимом.
Когда зазвонил его смартфон, Мишка обрадовался! Как назло, никого из собачников рядом не было. Тим азартно бегал за палочкой, а ему самому было скучно. Кира, прихрамывающая рядом, вела себя так же любезно, как бордюрный камень.
– Мишка, привет! – радостный голос Паши сразу улучшил Мишкино настроение. – Ты где? В парке с Тимом? А мы уже рядом!
Близнецы появились из боковой аллеи в сопровождении развесёлого лохматого эрделя Пина и Атаки, сидящей в модной сумочке-переноске.
Мишка познакомил их с Кирой, та неохотно поздоровалась и отошла в сторонку.
– Чего это она? – тихо удивился Пашка.
– Да такая… словно мороженная! – вздохнул Мишка. – Хотя, если вспомнить, какая у неё бабка…
– Рассказывай! – велели ПП.
Они умчались вперёд, обогнав Киру, а потом от мальчишек отделилась Полина и вернулась к новенькой.
– Слушай, давай мы с тобой медленно прогуляемся, пока мальчишки собак убегают или, скорее, собаки мальчишек, а то у меня Атака не любит, когда я быстро хожу.
Кира кивнула, слабо улыбнулась кошке, и Полина прищурилась.
«Ну-ну, я не я буду, если её не разговорю!» – подумала она.
Через час, устроившись на лавочке с мороженым в руках и Атакой на коленях, Кира выглядела уже не такой замкнутой.
– Балет мне уже не светит… Хирурги чётко сказали, что хромота потом пройдёт, но танцевать я не смогу.
– Это для тебя было так важно? – осторожно уточнила Полина, которой в балете больше всего нравились балетные пачки и декорации.
– Да, – просто ответила Кира. – Вся моя жизнь была посвящена балету.
Она грустно посмотрела на мороженое.
– Я его ем в первый раз за семь лет!
– Чего? – изумилась Полина.
– Ну, когда я в школу пошла, мне купили к празднику вроде как. Я же всё время на жёсткой диете… – Кира повела рукой по воздуху – движение вышло плавным, красивым, а потом бессильно уронила руку на колени. – Была на диете, а теперь? Теперь получается, что всё было напрасно!
– Эээээ, слушай, я, конечно, понимаю, что балет– это прекрасно и здорово, но раз уж так получилось, то, может, уже порадуешься тому, что тебе раньше было недоступно, а сейчас ррраз – и можно? – осторожно предложила Поля. С её точки зрения, ни один балет не стоил таких ограничений, такой жизни, о которой ей сейчас рассказывала Кира.
– Ты не понимаешь… – вздохнула Кира, которая, вообще, нечасто могла позволить себе поболтать и уж тем более никогда не говорила с кем-то по душам.
– Так ты объясни, – предложила Полина.
– У меня родители очень на меня рассчитывали! Очень! Они столько денег вбухали в обучение, в костюмы, в поездки на конкурсы! А сейчас ещё и в лечение хотят вложиться, а я их так подвела! У меня сестра есть – Кристина. Она талантливее меня, но я же тоже должна была дать какую-то отдачу!
Полина склонила голову на бок, как Пин, когда сталкивался с чем-то новым, и очень похоже вздохнула.
– Слушай, а ты со скольки лет балетом занимаешься?
– С трёх.
– Ну, тогда оно поняяятно! – протянула Поля. – Ты в три года заставила родителей на тебя страшно потратиться? Не? Они сами захотели? Так чего ты себя винишь, что у тебя травма и ты не можешь им как-то возместить их вложения? Успокойся и угомонись! Ешь мороженое, а когда доешь, мы мальчишек за новым пошлём!