Убить Герострата
Шрифт:
Но это оказалась всего-навсего мамочка. Не давая возможности вклиниться хотя бы словечком, она задавала мне вопросы, тут же сама на них отвечала, выкладывала новости про Кирюшу, жаловалась на мигрень, Юлию Петровну и новую краску для волос. Под конец она порадовала меня предстоящей покупкой холодильника (их старый на порядок лучше моего “Донбасса”), высказала надежду, что у меня все хорошо, и отключилась.
– Вот черт, забыла спросить, куда это матушка меня в очередной раз отправила. Не иначе, на Канары или в Майами-бич.
– Я рассказала Динке про
– Странно, - нахмурилась Динка, отставив чашку.
– Я на сто процентов была уверена, что видела тебя. Твоя бежевая ветровка, джинсы, футболка черная. И сумка как у тебя. Рост, фигура, волосы - все. Ладно, черт с ним. Лучше еще расскажи про свой новый предмет. Как его зовут-то?
– Андрей, - дернул меня черт за язык.
– Везет же тебе на Андреев. Надеюсь, этот не такой урод. Ну, рассказывай!
Я фантазировала вовсю и даже развеселилась. Деталь громоздилась на деталь, подробность на подробность. Я была страшно горда собой. Может, мне начать сочинять дамские романы? Но Динка, слушая меня, постепенно скучнела и мрачнела.
– Ну хватит!
– Она надулась, как жаба на печи.
– Хватит врать! Не умеешь - не берись. Ты что, за идиотку меня считаешь? Или у тебя приступ мифомании? Не хочешь рассказывать - не надо. А то “дома сидела, статью писала, Андрей из метро”.
Динка встала и пошла в прихожую.
– Дин, ну Дина, - я попыталась ее остановить, но та стряхнула меня с рукава, как моську.
– Открывай!
– рявкнула она.
Я закрыла за ней дверь и вздохнула. Надо же, как она разозлилась. Нельзя сказать, чтобы мы совсем не ссорились, иногда накричим друг на друга и разбежимся по своим норкам, а на другой день как ни в чем ни бывало сидим, пьем кофе. Но сейчас она, похоже, обиделась всерьез. А что, надо было ей все рассказать? И выслушать поток комплиментов в свой адрес? Проще было промолчать, конечно, но что поделать, если язык длиннее извилин?
В среду Корнилов так и не позвонил. Четверг тоже прошел в тупом ожидании, хотя наряжаться и делать прическу уже не хотелось. В конце концов мне надоело бродить по квартире взад-вперед, поглядывая на телефон, и я объяснила себе, что ждать звонка не стоит.
Динка признаков жизни не подавала. Попив чаю с пряниками, посмотрев по телевизору какой-то ущербный детектив, я решила лечь пораньше и воевала с диваном, когда телефон вдруг ожил. От неожиданности я выпустила тяжеленное раскладное днище из рук, и оно пребольно ударило меня по колену. Завывая и прихрамывая, я добралась до телефона.
– Слушаю!
– рявкнула я так, что собеседник должен был получить акустический шок.
– Аленька, здравствуй!
– тихо сказала трубка.
– Узнаешь?
В этот момент до меня дошло, что в своих ожиданиях и переживаниях я упустила, так сказать, криминально-милицейский аспект дела.
– Через десять минут перезвони по этому же телефону, но последние цифры - как номер автобуса, на котором ты тогдаездил на работу, - на предельной скорости протараторила я и бросила трубку.
Главное, чтобы он понял. Если уж Корнилов так им категорически понадобился, то кто мешает поставить мой телефон на прослушку? Вдруг позвонит! У Динки такой же номер, как у меня, но последние цифры - 10. Именно на “десятке” Герострат ездил на работу, когда начался наш роман. Но кто об этом знает?
Я бросилась к Динке. Звонить пришлось долго. Из-за двери доносилась веселенькая музыка в стиле “Рамштайн”: только Динка могла заниматься аэробикой под нечто подобное. На нашей радиостанции такое было, как мы говорили, вне формата.
– Ну, что тебе?
– хмуро спросила она, соизволив наконец открыть. На ней были фиолетовые лосины и черная майка. По лбу стекали крупные капли пота.
– Динуленька, ну не сердись, прошу тебя, - я разве что хвостом не виляла. – Ну прости. Остапа понесло.
– Ладно, - смилостивилась Динка.
– Завтра поболтаем, я сейчас занимаюсь.
– Дин, мне позвонить сейчас должны...
– Ну и что?
– На твой номер...
– Это еще почему?
– возмутилась Динка.
– Понимаешь, я телефон уронила, и теперь он хрипит, ничего не слышно. Ну, я и сказала, чтобы к тебе позвонили. Это очень важно. Я тебе потом все объясню.
В этот момент раздался звонок. Дина возмущенно дернула плечом и сняла трубку.
– Тебя, - сказала она ехидно.
– Приятный мужской голос. Тайны мадридского двора продолжаются.
Я взяла трубку. Подтянув лосины, Динка ушла в комнату, хлопнув дверью.
– Аля, я в Питере, - сказал Герострат. Судя по шуму, он звонил с улицы.
– Мне очень нужна твоя помощь.
Зная в чем дело, я успела уже раз сто прокрутить в голове предстоящий разговор. И каждый раз разговор этот представляла себе по-разному. От “не пошел бы ты лесом” до “я жду, приезжай скорее”.
– Ко мне приходили из милиции, - выдала я непредусмотренный вариант.
– Уже?
– устало удивился Корнилов.
– Быстро. Значит, к тебе мне нельзя.
– Послушай, у тебя есть где переночевать?
– Найду.
– Завтра я поеду в редакцию...
И я объяснила ему, где и когда мы могли бы встретиться.
Когда я положила трубку, лицо у меня горело, а руки и ноги наоборот заледенели. В ушах стоял противный звон. Не хватало только упасть в обморок, как институтка. Динка выглянула из комнаты и посмотрела на меня с любопытством и жалостью.
* * *
Обычно если я плохо сплю одну ночь, то уж на следующую-то дрыхну, как сурок. Но, как говорится, не в этой жизни. Снова я лежала и смотрела в потолок, хотя и диван был разобран, и подушка под головой нормальная, и вместо скользкого пледа теплое верблюжье одеяло с дырочкой в виде головастика.
Поговорив с Корниловым, я поняла вдруг, что появление его мне и на самом деле в тягость. Романтики были правы, ставя саму мечту гораздо выше ее реализации. Это уже банальность: будь осторожен в своих желаниях, иначе они могут сбыться. Но деваться было некуда.