Убить Избранных
Шрифт:
— Чего ты верещишь, — рыкнул над головой Карл. — Я ещё и наполовину не вставил. Расслабься, — он звонко шлёпнул по ягодице ладонью и вошёл весь. — Сейчас все мысли об Уциане вытрясу, — прошептал он.
Инга зажала рот ладонью и зажмурилась. Прекратить плакать было выше её сил, но делала это беззвучно. Больно. Очень. Пыталась расслабиться, как он и велел, получалось плохо. Бросило в холод, так что дрожала то ли от него, то ли от напряжения, которое никак не могла снять.
— Ты привыкнешь, — повторял он, вдалбливаясь снова и снова. — Тело привыкнет к размеру… Тебе начнёт нравиться… Начнёт.
Инга постанывала в такт жалобного скрипа ножек стола по кафелю, а темп увеличивался, становясь всё жёстче и болезненнее.
— Моя, моя, моя, — рычал Карл, сжимая бёдра до синяков.
Поскорей бы всё закончилось. Это не может начать ей нравиться. Кожа там горела огнём. Даже с маслом казалось, что внутрь входит огромное сучковатое бревно, разрывающее ткани. Она не знала, сколько это длилось, но отметила, когда темп ускорился по смазанным ощущениям. Боль заполнила целиком. Может это он и называл «привыкнешь»?
Карл схватил её за волосы, вынуждая запрокинуть голову и задвигался так быстро, что Ингу подбрасывало. На выступающих косточках таза точно будут синяки.
В какой-то момент внутри ощутилась тёплая жидкость, Карлу стало скользить легче, но боль усилилась. Спустя несколько толчков он рыкнул и упал сверху тяжело дыша, так и не выходя. Заполнил всю. Сперма закапала на тёмную плитку.
— Вот так, малыш, — удовлетворённо выдохнул Карл и наконец вышел из неё. — Как же хорошо.
Инга не шевелилась, сама не веря, что уже всё. Когда осознание наконец коснулось мыслей, ноги не выдержали, и она упала на пол, дрожа как в лихорадке.
Холод. Никогда в жизни не было так холодно и больно. Закрыв лицо руками беззвучно расплакалась.
— Тихо, — Карл легко поднял её на руки и шепнул на ухо. — Прости, я перестарался, но ты ведь сама виновата. Знаешь, как я тебя люблю, и так испытываешь моё доверие. Пойдём, малыш, — он нежно поцеловал её, — попробуем остановить кровь.
Глава 19 — Ключ к силе
Месяц Воды. Первая декада. День 4
— Привет, не спишь? — негромко спросила Инга, заглядывая в комнату.
— Нет, заходи, — сейчас маг сидел на кресле у пылающего камина в чёрных брюках и чернильно-синей рубашке. Пляшущие блики огня отражались в светлых, почти белых волосах, которые за время путешествия отрасли и спадали на лоб.
Внезапно подумалось, насколько он отличается от друзей. Все трое излучали здоровье, даже чересчур худой для своего роста Крис, светился энергией. У Акеля он понемногу приходил в форму и это… хуже. Слишком красивым становился, притягивал ненужное внимание. Зато Дани не худой, а скорее субтильный, с белой как снег кожей и меланхоличностью на лице. И близко не воин. Учёный, интеллектуал с тактичным, вкрадчивым голосом. Тяжело представить, что именно он лидер и командир Избранных. Тот, кто по рассказам, в одиночку победил древнее бессмертное чудовище.
— Я пришла издеваться, — мило улыбнулась она. — Предлагаю отшвырнуть книжки и попробовать дэви. Если, конечно, тебе получше.
— С удовольствием, — он выпрямился. Голос ещё простужен. — Даже с нетерпением. Надеюсь, это приблизит наше возвращение домой.
— Сперва… — она села в соседнее кресло, подогнув ногу. — Есть ли какие-то конкретные вопросы? Знаю, книжки, что мы подкинули слишком детские. Насколько ты запутался?
— Да, вопросы есть. И первый из них, — он опустил подбородок. — Ты правда куришь? Инга, разве не знаешь, табак в девяносто процентах случаях виноват в возникновении и развитии рака лёгких. В семидесяти пяти процентах те, кто умирал от бронхита и эмфиземы, были курильщиками. И в двадцати восьми процентах табак влиял на смерть от сердечного заболевания.
Инга закатила глаза так сильно, что чуть не сделала ими сальто:
— И ты туда же? Давай высчитаем проценты вреда алкоголя, который мы сообразили всей компанией за отпуск в Анионе? Честное слово, с моим образом жизни о проблемах со здоровьем можно не беспокоиться, я просто не доживу.
— Но доживёшь до невротических симптомов, — Даниэль покивал. — Да-да, думала сигареты успокаивают? Раздражительность, усталость, нервозность, головные боли. А в особо тяжёлых случаях проблемы с памятью и паранойя. Так что… ты точно хочешь курить?
— Давай вернёмся к вопросу возвращения в Ландорию, чтобы я могла курить в своё удовольствие, — Инга сделала серьёзное лицо, но сразу усмехнулась. — Да шучу я. Всё-всё, буду сразу убивать тех, кто меня настолько бесит, что приходится курить.
Даниэль слабо улыбнулся.
— Прости. Просто я очень уважаю тебя и ценю то, что ты делаешь. Вот и не хочется, чтобы ты над собой издевалась. Что касается дэви… Почитал книги, — кивнул он на стопку у прикроватного столика. — Выучил наизусть, но толку нет. Вы взаимодействуете с потоками иначе, берёте их изнутри, так? Сжигаете энергию, превращая её в потоки?
— Да. Она растворена в крови, поэтому «обнуление» похоже на обморок от кровопотери. Технически, он и есть. Поначалу сложно разобраться, как думать, чтобы «мир менялся». Не знаю, есть ли у тебя дети, но принцип тот же: сперва движения ручек-ножек хаотичные, мозг посылает команду, рука дёргается. В твоём случае нужно разобраться, что рука вообще может дёргаться, — Инга создала шарик льда и подала. — Вот тебе сформированная мысль. Попробуй разобраться, чем она отличается от воздуха вокруг.
Даниэль взял льдинку, взвесил её на ладони, рассмотрел со всех сторон, хмурясь и кусая губы.
— Не выходит, — он разочарованно выдохнул. — Демоны! Мы отсюда никогда не выберемся.
— Выберетесь. Забудь о проблемах и, главное, выкинь на хрен то, что от тебя ждут немедленного результата. Сейчас, в этом моменте, ты учишься двигать руками и тебе интересно только это. Понимаю, отключить голову непросто, но нужно. В этом, кстати, тоже изюм нашей «магии». Ты одновременно её и чувствуешь, и осознаёшь.
— Боюсь, дело посложнее, — Даниэль хрустнул пальцами. — Мне не с чем работать. В моей крови этой дэви нет. Мы используем потоки вокруг нас. Природу, окружение. Хватаем, пропускаем через себя и преобразовываем, а у вас их почти нет. В Елховке я чувствовал отголоски, в Тоонуне, но здесь совсем беда.