Убить отступника
Шрифт:
– Обижен – не то слово! Ненавижу всей душой. Вы не поверите, Петр Каземирович, но моя благоверная до сих пор любит его. Каково?!
– Любит? Вот конфуз!
– Вот так. Я застал ее с портретом этого капитанишки в руках. Она молилась на него, словно на икону. Естественно, я был вне себя от злости. Вера под моим страшным давлением призналась, что до сих пор без ума от Голевского. Какое предательство, какое коварство! И что меня окончательно добило, сударь, так это ее слова о том, что… она меня вовсе не любит. Я был потрясен.
– Как же это?
– Да-с, не любит и не любила
– Каково, а! Вот так известие. Но не расстраиваетесь, милый граф. Не вам одному мучиться от неразделенной любви. Вы хотя бы физически владели предметом своего обожания, а я не удостоился даже поцелуя в щечку.
– Не знаю, кто из нас несчастнее в своей любви. И что в нем находят Даша и Вера? Чем он, этот якобинец, лучше нас? Незнатный, не имеющий приличного поста, и звание-то всего – капитан. К тому же запятнал себя связями с заговорщиками.
– Ах, Андрей Платонович, Андрей Платонович, разве вам незнакомы некоторые женские причуды? Дамы испокон веков наивны, слезливы, влюбчивы. Они стойко верят в романтические отношения, вечную любовь и преданную дружбу. Посему такие персоны, как мятежники, дуэлянты, пираты, разбойники, герои романов и великих сражений всегда у них в почете. Рыцарь Львиное Сердце, Корсар, Робин Гуд, Квирога, Ипсиланти, Риего и прочие, прочие, прочие. Подобные романтичные герои умиляют их до слез, селятся в их душах и грезятся в сновидениях. Вот когда, мой дорогой друг, мы станем настоящими заговорщиками, тогда нас сразу полюбят дамы со всего света.
– C'est vrai [24] , Петр Каземирович, женщины обожают героев. И моя жена в том числе. Она – заблудшая овечка, мне ее искренне жаль! Но я постараюсь избавить мою благоверную от излишней романтичности и влюбленности.
– Что же вы сделаете, мой друг?
– Я увезу ее в Париж.
– In Paris? [25]
– Да, в Париж. Причем супротив ее воли. Увезу, несмотря на ее слезы, мольбы, причитания. Там она забудет про него. Ведь, как известно, время лечит. Не правда ли, Петр Каземирович?
24
Это правда (франц.)
25
В Париж
– Что ж, хорошая мысль, мой милый друг, весьма хорошая. Придет время, увезете. А пока… не пожелаете ли вы прибыть ко мне завтра в гости, Андрей Платонович? Каково вам мое предложение?
– Непременно приеду, Петр Каземирович. Не сомневайтесь.
– Выпьете чашечку кофе? Я закажу.
– Нет, благодарю, Андрей Платонович, только что отобедал у Малинари.
– Что ж, не смею вас задерживать, мой милый друг. Тогда до завтра?
– До завтра, Петр Каземирович.
Переверзев ушел, а Дубов остался допивать кофе. Посидел, подумал. Подозвал адъютанта.
– Макаров, подгоняй карету к кофейне, едем в особняк к Боташевым.
– Как же, ваше сиятельство, вы хотели принять приглашение барона Раича…
– Отложим визит до лучших времен. Мне необходимо побывать у старого князя – дело не терпит отлагательств.
– Слушаюсь, ваше сиятельство.
Вскоре карета была подана, и министр отправился проведать старого князя Боташева. Дубову не терпелось узнать подробности исчезновения из отчего дома предмета его страсти.
Княжну искали поголовно все: полиция, жандармы, агенты, люди Дубова, ищейки Диктатора, люди князя. А преуспел в этом деле человек Диктатора – центурион Бозатти. Он со своим отрядом выследил княжну, нагнал ее по дороге и без единого выстрела захватил экипаж. Чтобы не оставлять лишних свидетелей, Бозатти собственноручно зарубил саблей Прохора и кучера. Дарья очень испугалась, когда услышала конский топот и крики и увидела лихих незнакомцев. Когда экипаж остановился, дверь распахнулась и в кибитку залезли два офицера. Один смуглый с черными как маслины глазами, большим губастым ртом и черными кудрявыми волосами. Второй ничем не запомнился.
– Che fortuna! [26] – воскликнул смуглый, нагло оглядев княжну.
– Кто вы, господа? Разбойники или жандармы? – в страхе воскликнула Дарья. – Что вам надобно от меня?!
– Мы не разбойники, мы – благородные рыцари, – ответил, оскалившись белозубой лошадиной улыбкой, губастый. Это был Франческо Бозатти. – Сеньорита, разрешите представиться, сеньор Синяя Борода. А это корнет… корнет… он просил не называть своего имени. И это понятно. Ведь это тайная операция по вашему похищению. Отныне вы – наша пленница.
26
Какая удача! (итал.)
– Что за шутки, сударь!
– Это не шутки, сударыня. Вы похищены.
– Кем похищена и куда вы меня везете?
– Это тайна. Завяжите ей глаза, корнет. И руки, дабы не царапалась как кошка.
Дарье завязали глаза черной повязкой, связали руки. Бозатти потрепал княжну по бархатной щечке.
– Какая у нас хорошенькая пленница, не правда ли, корнет? Просто настоящая красавица!
– Не прикасайтесь ко мне, поручик! – возмутилась Даша.
Корнет попытался вступиться за пленницу.
– Поручик, не позволяйте себе лишнего. Ее приказали не трогать и беречь как зеницу ока.
– Сам знаю. А все-таки какая у нее чудесная грудь. Так и хочется потрогать. Как это у вас у русских говорят… «Сиськи»? Да, сиськи у нее прекрасны.
– Поручик! – снова одернул зарвавшегося итальянца корнет.
Бозатти громко расхохотался.
– Все-таки русские синьоры весьма милы. И соблазнительны, так и хочется приласкать. А вы, корнет, прекратите свои одергивания. Я возглавляю эту операцию и лучше вас знаю, что говорить и что делать. Соблюдайте ранжир. Cosi… [27]
27
Вот так (итал.)