Убить во имя Сатаны!

Смит Брайан

Ее ключи лежали на кухонном столе. Все, что ей нужно было сделать, это вбежать туда и схватить их, а затем выйти через боковую дверь к своей машине. Ее телефон был внизу, в кабинете, но она должна была оставить его там. Она могла уйти отсюда меньше чем за тридцать секунд. Нет смысла усложнять ситуацию и увеличивать риск для своей жизни, идя на то, что ей не нужно.

Карсон подошел ближе и начал поднимать топор.

Либби сделала еще один шаг назад.

Карсон усмехнулся.

– Оставайся на месте, мисси. Пора принимать лекарство.

Либби

собиралась развернуться и побежать на кухню, когда почувствовала, как сильные руки схватили ее сзади за плечи и удержали на месте. Она повернула голову и была ошеломлена, увидев ухмыляющееся лицо своего отца. Шок от встречи с ним сейчас, в этих обстоятельствах, был почти таким же сильным, как то, что она испытала, когда осознала, что ее прекрасная Энн была убита. Почему он так ей улыбался? Почему он не давал ей уйти от этого кровавого топора? И почему он не на работе? Она даже не слышала, как он вошел в дом.

Ее отец, человек, который относился к ней с любовью и большой привязанностью, смеялся над ней.

– Тебе, наверное, интересно, почему я дома. Мне позвонили из школы по поводу твоего отсутствия. Обычно я игнорирую эти звонки, но не сегодня. Понимаешь, сегодня особенный день.

Карсон усмехнулся.

– Черт возьми, это так. А теперь держи суку.

– Не так быстро, Карсон.

Послышался еще один голос. Женский голос. Либби снова ахнула от шока, когда ее мать прошла мимо мужа и вышла в холл. Ее мать была привлекательной женщиной средних лет, которая выглядела на несколько лет моложе своего возраста. На ней были узкие дизайнерские джинсы и белый топ с глубоким вырезом. С воротника свисали темные очки.

– По праву, это наша добыча, Карсон. Она - наша долбаная дочь. Дай мне топор.

Она протянула руку, подняв ладонь вверх.

Карсон выглядел так, будто хотел оспорить заявление, но лишь с отвращением покачал головой.

Он вручил ей топор.

Кэндис Николсон повернулась к дочери и подошла на несколько шагов ближе. Затем она остановилась и расставила ноги в позе, похожей на позицию бейсболиста, стоящего в стойке отбивающего. Она улыбнулась и занесла над собой топор.

– Прости, милая. Я люблю тебя. Но Cатану я люблю больше.

Либби дрожала от ужаса в нерушимой хватке отца. По ее лицу текли слезы.

– Почему вы это делаете? Я не понимаю.

Ее отец прижался губами к ее уху.

– Знаешь, это твоя вина. Этого бы не случилось, если бы ты позволила какому-нибудь счастливчику трахнуть тебя.

Кэндис кивнула с легким сожалением на лице.

– Знаешь ли, он прав. Но для этого уже слишком поздно.

Она подняла топор еще выше, повернула бедра и стала опускать его вперед.

Либби от отчаяния снова заплакала.

– Пожалуйста, не убивайте меня!!!

Тяжелое лезвие топора глубоко вонзилось ей в живот. Агония, когда сталь разрывала ее органы, была намного выше любого уровня боли, который она когда-либо могла себе представить. Эта боль усилилась вдвое,

когда ее мать снова вырвала лезвие. Кровь и куски разорванных органов выплеснулись из огромной дыры в ее плоти. Мать поправила хватку топора и снова подняла его, на этот раз высоко над головой. Когда она ударила им во второй и последний раз, лезвие вонзилось в череп Либби Николсон, мгновенно убив ее.

7.

Мика чувствовал себя так, как будто он живет в кошмаре. Прошло несколько часов с тех пор, как он беспомощно стоял рядом, наблюдая, как его красивая, но явно невменяемая подруга зверски убивает их соседку снизу, но все равно казалось, что это произошло всего несколько минут назад. В его голове постоянно воспроизводился образ Синди, высасывающей кровь из раны на горле мертвой девушки. Тогда она выглядела действительно сумасшедшей, как какое-то дикое животное вместо человека. Наблюдать за тем, как она это делает, было достаточно ужасно, но потом она настояла на том, чтобы он тоже пил кровь.

Он, конечно, не хотел этого делать, но у него не было выбора. Он боялся, что она направит на него часть этого убийственного безумия, если он будет сопротивляться. Он не хотел верить, что она причинит ему боль. Она любила его. Она говорила это несколько раз в день, и он ни разу не усомнился в искренности заявлений, но сейчас она была не в себе. Невозможно было предсказать, что человек в таком психическом состоянии может сделать, даже с любимым человеком.

Поэтому он выпил немного крови Тани. Намного больше, чем ему хотелось бы. Это произошло потому, что Синди уговаривала его пить все больше и больше. Что было достаточно плохо, но она продолжала погружаться все ниже и ниже в глубины разврата. Она использовала мясницкий нож, чтобы отрезать куски плоти мертвой женщины, съесть их в сыром виде и заставила Мику сделать то же самое. После этого его сильно тошнило, но он справился.

После этого она затащила его в душ в квартире Тани. Горячая вода смыла кровь, и Синди упала на колени. Несмотря на стрессовые обстоятельства, ее искусный язык сделал его член болезненно твердым в считанные секунды. Когда он подумал, что собирается кончить, она встала и заставила его трахнуть ее сзади. Оргазм, который наступил менее чем через минуту, на короткое время снял с него напряжение. Так продолжалось до тех пор, пока они не вернулись в гостиную и она не приказала ему помочиться на труп Тани.

– Зачем? - спросил он ее с ужасом на лице.

Она усмехнулась.

– Чтобы упиваться ее полным осквернением. Сделай это, Мика.

Он, конечно, делал то, что она хотела, как всегда, и не переставал мочиться на лицо мертвой женщины, пока не выжал все до последней капли из своего мочевого пузыря. Когда он закончил, Синди крепко обняла его и поцеловала с неистовым голодом.

– Я люблю тебя, Мика, - сказала она ему, улучив момент, чтобы перевести дыхание. - Я, пиздец, как люблю тебя.