Убитых ноль. Муж и жена
Шрифт:
Ненавистные офисные клетки, в десятый раз разогретый кофе, телефонные трели, ковролин, кондиционер.
Особо не раздумывая, стучишь в дверь, узнаешь теплый, чувственный голос ее секретарши, который приглашает тебя войти.
Входишь, она смотрит с изумлением и чуть ли не со страхом. Не знаешь, что сказать, и слышишь голос жены — она уже извиняется за опоздание. Секретарша еще больше изумляется и пугается, робко спрашивает, как прошли выходные, ну что ей ответить, в твоей жизни хуже выходных еще не было,
Идешь прямиком к окну, открываешь, чтобы глотнуть свежего воздуха, окидываешь взглядом проспект с высоты двадцать первого этажа и думаешь: если бы пришлось здесь работать, давно бы сиганул вниз.
Стук в дверь, вздрагиваешь, входит секретарша жены с чашкой кофе, осторожно ставит ее на стол.
Наблюдаешь за ней и вспоминаешь, сколько раз мечтал о том, чтобы секретарша жены была твоей секретаршей, чтобы высотку объяло пламенем, и жить вам оставалось не больше часа, а она ворвалась к тебе в кабинет и бросилась на тебя.
Но только не на твою жену.
Ты все же благодаришь ее и тоже спрашиваешь, хорошо ли она провела выходные, она бормочет, что да, и идет к двери, а ты глазами сверлишь ее попку.
Садишься за стол, с трудом глотаешь женушкин кофе, второй раз за день, злишься на нее.
Звонит телефон, снимаешь трубку и опрокидываешь на себя кофе, услышав, как твой собственный голос говорит тебе «Это я».
Жена просит включить компьютер и прочесть почту.
Включаешь компьютер, но, передумав, говоришь, что бесплатный Интернет есть в прачечной самообслуживания.
Молчит.
Вздыхает.
Спрашивает, где ты хранишь стиральный порошок.
Отвечаешь, нужно купить.
Интересуется, какой.
Тоже вздыхаешь, говоришь, любой.
Жена желает тебе удачи на обеде с мсье-бестселлером и просит перейти на вегетарианскую диету.
Бросаешь трубку.
На экране компьютера появляется отражение жены, спешишь отрыть текстовый документ, чтобы ее не видеть.
Машинально опускаешь тонкие пальцы жены на клавиатуру и сидишь, уставившись в белый экран.
Совсем белый.
Такой восхитительно белый.
Дома у вас нет Интернета с тех пор, как ты в сердцах растоптал модем — Интернет мешал тебе писать.
Это было после того, как ты снес телевизор в подвал, он тоже тебе мешал.
И после того, как ты выбросил в окно мобильный телефон, по той же причине.
Но до того, как ты сплавил компьютер тестю и теще.
И до того, как все книги из шкафа в гостиной перенес в ванну.
И уж точно до того, как ты вовсе перестал писать, потому что само по себе это тоже писать ой как мешает.
Да-да, знаешь, жена так мучалась, когда бросала курить, но еще знаешь, что ты — не жена, поэтому открываешь дверь и спрашиваешь у секретарши, нет ли у нее сигареты.
Обычно первая сигарета у тебя идет вместо завтрака, закуриваешь, как только хлопает входная дверь — жена отправилась в спортзал.
Секретарша поднимает голову, но с места не двигается.
Ждешь.
От изумления открывает рот.
Нервничаешь и отводишь глаза.
Она берет себя в руки.
Ты тоже.
Секунду медлит, словно сомневаясь, не ловушка ли это, потом роется в сумочке и достает пачку сигарет и зажигалку.
Ты так смущен, что сгребаешь все и исчезаешь.
Высунувшись из окна на двадцать первом этаже бизнес-центра, куришь сигарету, блевать хочется.
Тело жены отчаянно сопротивляется, ты кашляешь, корчишься, но ты же сильней.
Который год работа твоя не движется, который месяц спишь на диване, больше не пишешь, больше не спишь с женой, нет, от сигарет ты отказаться не можешь.
Снова звонит телефон, выбросить что ли окурок с двадцать первого этажа, нет, утопить его в кофе.
Дама с ресепшн казенным голосом сообщает: «К вам пришли, ждут внизу, в приемной».
Благодаришь, кладешь трубку, шаришь у жены в косметичке, достаешь пудру, изучаешь лицо жены в зеркальце.
На мгновение замираешь, не попудрившись, с силой захлопываешь пудреницу, хватаешь какую-то папку — для виду, выходишь из кабинета, извиняешься перед секретаршей, что не можешь с ней пообедать, вид у нее все более удивленный и боязливый.
Останавливаешь лифт между этажами, ощущение такое, будто ты в лифте не один, тяжело дышишь, оборачиваешься и смотришь в зеркало на жену.
Тебе чудится, что и она смотрит, на тебя.
Шагаешь к зеркалу и бьешь ее кулаком по лицу.
Куда ей деваться, она тоже бьет.
Снова пускаешь лифт, трясешь рукой и стонешь от боли.
Обедаете с мсье-бестселлером, заказываете ассорти из морепродуктов, и неожиданно для себя самого ты проникаешься состраданием к устрицам.
Твой последний роман вышел еще до свадьбы, а тут приходится выслушивать этого придурка, он расхваливает свой новый триллер, второй, кстати, за год.
Придурок в общем-то человек приятный, даже милый, отец троих детей, костюм на нем отменный, да еще у него загородный дом. Невольно думаешь, что рядом с ним выглядишь, как клошар, потом вспоминаешь — ну уж нет, сейчас ты — вылитая женушка.