Убитых ноль. Муж и жена
Шрифт:
Прочесть один роман и высказать свое мнение.
Спрашиваешь, кто автор.
Краснеет, выглядывает в окно, смотрит вниз, отвечает — подружка, с которой встречается.
Смотришь на нее с удивлением.
Не веришь своим ушам.
Стараешься не вдумываться.
Ненавидишь высказывать свои мысли о романах.
И вообще о книгах.
Да просто о чем бы то ни было, и чем дальше, тем больше.
И все же улыбаешься ей совсем не профессионально, говоришь, что охотно прочтешь роман подружки, только пусть не принимает твое мнение за
Благодарит, тушит окурок о подоконник, вновь становится секретаршей твоей жены и возвращается в приемную.
Через несколько минут решительным шагом выходишь из кабинета и спрашиваешь, нет ли тут неподалеку какой-нибудь приличной парикмахерской.
Через всю кухню в тебя летит чайник, попадает в дверной проем, задевает короткие, покрашенные в темный каштан волосы жены и врезается в стену коридора.
С трудом узнаешь себя без бороды.
Жена чисто выбрита, лицо перекошено от злости — она смотрит на свои короткие волосы и запускает в тебя еще и сахарницей.
Уворачиваешься и спрашиваешь, с каких это пор она ест курятину.
В тебя летит заменитель сахара.
Подливаешь масла в огонь — психоаналитику с ней не справиться.
Жена прислоняется головой к стенному шкафу.
Ее бы в смирительную рубашку.
С трудом сдерживает слезы.
И в психушку, в отдельную палату.
Убегает в спальню.
Сидишь в кухне, чувствуешь себя полным ничтожеством, встаешь и начинаешь расставлять в шкафу книги.
Через некоторое время дверь спальни открывается, поднимаешь голову, жена надела одну из твоих пижам и смотрит на тебя: ты ползаешь в коридоре на четвереньках, оба молчите.
Солнце садится, рыжий луч проникает в квартиру, жена тоже становится на четвереньки и начинает собирать книги.
Сидишь на кухне один, пьешь кофе, слушаешь радио, наблюдаешь, как жена по другую сторону коридора, в гостиной, отжимается на ковре.
Ее засекли в спортзале, не пустили, пропуск изъяли.
Решила заняться, то есть занять тебя карате.
Твои руки ее не слушаются — отжимается с трудом, кошка пулей выскакивает из-под дивана и проносится прямо под ней — к тебе, в кухню.
Жена падает плашмя на ковер.
Кошка прыгает тебе на колени, ты даешь ей бутерброд с маслом.
Жена смотрит на вас голодным взглядом, подняться уже не может.
На секунду тебе кажется, что она сейчас улыбнется.
Нет.
Видишь, что рот подрагивает, но губы крепко сжаты.
Жена в отчаянии, но быстро приходит в себя, все же она — не ты, несмотря на внешность.
Перекатывается на спину и принимается качать пресс.
Смотришь на нее, делаешь радио погромче, чтобы и ей в гостиной было слышно.
В спортивной шапочке, чтобы уберечь голову жены от кондиционера, заходишь в бизнес-центр и идешь прямо к лифту под ледяным взглядом дамы с ресепшн.
Лифт потихоньку пустеет, во всяком случае тебе ни до кого нет дела — смотришь в зеркало, не можешь оторваться от своей спортивной шапочки.
Той самой, что жена надевала на ночь во время вашего с ней медового месяца.
Остаешься в лифте один, подходишь к зеркалу вплотную, прилипаешь всем телом к жене, губами, грудью, причинным местом.
Закрываешь глаза, поднимаешься до двадцать первого этажа.
Секретарша давится от смеха при виде твоей спортивной шапочки и тут же сообщает, что мсье-бестселлер уже ждет тебя.
Поворачиваешь назад и быстро идешь к лифту.
Хлопает дверь, оборачиваешься — тебя догоняет мсье-бестселлер.
Подбегаешь к лифту, нажимаешь кнопку вызова.
«Бестселлер» совсем близко, лифт открывается, прыгаешь в него, тыкаешь подряд во все кнопки, дверцы захлопываются, переводишь дух, лифт едет вниз, останавливается этажом ниже, двери открываются, «бестселлер» совсем запыхался, замираешь, он входит, дверцы снова захлопываются.
Лифт продолжает спускаться, но мсье-бестселлер, не сводя с тебя глаз, тянет руку и нажимает на кнопку «стоп».
Пятишься, стаскиваешь с головы шапочку, спиной упираешься в зеркало.
«Бестселлер» наступает.
Обнимает тебя за шею.
И целует в щеки.
Глядишь на него в изумлении.
Благодарит тебя.
Интересно, за что.
Говорит, что все понял.
Что ночь не спал.
Но понял.
Спрашиваешь его: что именно.
«Не в деталях дело, тут надо рыть глубже».
Глядишь с удивлением.
Повторяет: глубже!
Не знаешь, что сказать.
Он продолжает: все дело в Китае!
Подхватываешь: в Китае.
Говорит, да.
Что да.
Действие должно происходить не в Китае!
А-а, — удивляешься ты.
Это должна быть Россия.
О-о.
Да, говорит, да.
Соглашаешься.
И добавляет: а ты — просто гений!
Благодаришь.
Все-таки интересуешься, хорошо ли он все обдумал. И действительно ли Китай не подходит.