Убитых ноль. Муж и жена
Шрифт:
И для чего тогда больницы.
Заходишь на кухню, открываешь холодильник, заглядываешь внутрь и говоришь, что если она не даст тебе рожать дома, убежишь рожать куда-нибудь в лес.
Смотрит на тебя с удивлением, спрашивает, в какой еще лес.
Выглядываешь из холодильника и говоришь: так ты ей и сказал, нашла дурака.
Жена вздыхает.
Надеется, что ваш ребенок пойдет в нее и унаследует ее здравый смысл.
Говоришь, что ты тоже на это надеешься.
Лучше пусть он унаследует ее здравый смысл, чем ее больничный
Жена смотрит на тебя и замечает, что «больничный» — это от «больницы».
Браво, говоришь, может она хочет сыграть в скрэбл со словом «боль».
Отвечает, почему бы и нет, и уходит из кухни.
Возвращаешься к холодильнику.
Жена приносит скрэбл, ставит коробку на стол.
Опять выныриваешь из холодильника и говоришь, что пошутил.
Отвечает, что она-то не шутила, раскладывает скрэбл.
Вынимаешь из холодильника клубнику, садишься за стол.
Жена садится напротив и вытягивает фишку с буквой «А».
У тебя «Б».
Жена ходит первая.
УЛЕТ
Очки утраиваются.
Все, рожать будешь дома.
Акушерка оказалась мужчиной, и ты сразу проникаешься к нему симпатией.
Он входит, пожимает тебе руку, потом руку жены, вместе с вами обходит всю квартиру, спрашивает, в какой комнате планируете роды.
Жена отвечает — в спальне, ты говоришь — в гостиной.
Акушер смотрит на вас с улыбкой.
Просит не волноваться.
Ручается, что все будет хорошо.
Впереди у вас много времени, подготовиться успеете.
И в любом случае, большинство родов дома заканчиваются в ванной.
Сидя за столом у жены в кабинете, поднимаешь ставки, на кону новый психологический триллер-бестселлер.
Ты стал таким толстым, каким в жизни никогда не был, но на сей раз вас двое, если не трое.
Включил на телефоне громкую связь, секретарша сидит напротив тебя и в полном изумлении слушает, как те же издатели, которые отвергли роман ее подружки, готовы разорвать друг друга, чтобы купить все равно какой роман, но с предисловием мсье-бестселлера.
Решаешь еще их помурыжить, но всем советуешь немедленно отправить ассорти из морепродуктов в загородный дом мсье-бестселлера и представляешь себе его маленькое семейство, которое все пишет и пишет, глотая устрицы.
Секретарша подмигивает тебе.
Добавляешь, еще два чизбургера с картофелем фри, и чтобы сейчас же доставили в офис, потом кладешь трубку и объявляешь ей, что она заслужила небольшой отпуск вместе с возлюбленной.
Секретарша встает.
Подходит к тебе.
Опускается на колени.
Ты в недоумении.
Прижимается ухом к животу твоей жены, на мгновение застывает, потом говорит, что ей кажется, это девочка.
Спрашиваешь, она уверена.
Закрывает глаза, еще немного слушает, говорит, что нет, не уверена, встает и спрашивает тебя, почему твой муж не хочет заранее узнать пол ребенка.
Объясняешь — муж считает, что решать должен ребенок.
Секретарша смотрит на тебя.
Думает.
Подходит к окну.
Смотрит на небо.
Делает глубокий вдох.
Что-то бормочет.
Опускает голову.
Выходит из кабинета с задумчивым видом.
Ревешь в три ручья.
Словно плотину прорвало, того и гляди зальешь всю квартиру, жена звонит своей секретарше, предупреждает ее: на работу ты сегодня прийти не сможешь.
Не понимаешь, почему плачешь, и чьи это слезы — твои, жены, вашего ребенка, но они все льются и льются.
Жена ходит за тобой по квартире с бумажными платками, обнимает тебя, когда ты позволяешь.
Прижавшись к ее плечу, шмыгая носом, отдыхаешь, а потом все начинается по новой, ревешь и не можешь остановиться, словно решил выплакать себе все глаза, освободиться от слез жены, твоих собственных, вашего ребенка.
Так и плачешь какое-то время, потом тебя немного отпускает, слез становится меньше, и наконец все прекращается: ясное утро после дождливого дня.
Открываешь глаза, подносишь руку к глазам, проверяешь, кажется, слеза опять покатилась, нет, показалось.
Зарывшись в кровать, слышишь, как жена хохочет перед телевизором, интересно, что ее так рассмешило.
Тело болит, грудь увеличилась втрое, нет, тебе нравилось быть женщиной, а вот коровой — куда меньше.
Голым тащишься в гостиную, валишься на диван, жена приподнимает твою голову, кладет ее себе на колени и ерошит твоей рукой свои белокуро-каштановые волосы.
С восхищением гладит свой огромный живот, ты с восторгом целуешь свой накаченный пресс.
Из-под дивана вылезает кошка, карабкается по вам и уютно устраивается сверху, на вас троих.
Дружно мурлычете и на какое-то время перестаете думать о том, что вас ожидает.
Хоть вы и предупреждали соседей, они все равно по очереди стучат вам в дверь.
Три часа ночи, ты вопишь без остановки с восьми часов вечера.