Убитый манекен : сборник
Шрифт:
Испуганный Гвидо покачал головой.
— Вы ошибаетесь, — начал он, — я…
Сорож оборвал возражения:
— Пятеро свидетелей готовы показать под присягой, что десятого в Сент-Круа не видели никакой цыганской стоянки…
Он блефовал, свидетели были плодом его воображения, но упоминание о них окончательно сбило Гвидо с толку.
— В самом деле, — глухо произнес тот. — Теперь, когда вы обратили на это мое внимание, господин инспектор, я припоминаю, что действительно
Себ Сорож кивнул:
— Мне кажется, вы опять заблуждаетесь! Не одиннадцатого утром, а одиннадцатого после полудня…
— После полудня, — повторил цыган. — Честное слово, вы правы.
— А вы, честное слово, вы мне солгали! — ответил инспектор.
Он окинул собеседника оценивающим взглядом:
— Сколько судимостей?
Гвидо вздрогнул.
— Ни одной.
— Сколько?
Цыган опустил голову.
— Ну, говори!
— Ладно… одна.
— Только? А причина?.. Бродяжничество?
Голос Гвидо совсем упал:
— Незаконное врачевание.
Оба помолчали.
— Твой патент?
— Он в порядке.
— Покажи.
Гвидо вскинул голову.
— Он там, внутри… — пальцем указав на повозку.
— Принеси.
Гвидо торопливо поднялся по деревянным ступенькам. В фургоне он столкнулся со своим странным клиентом.
— У вас неприятности? — тихо спросил последний, но не получил ответа.
Когда цыган вышел, незнакомец снова занял наблюдательный пост у двери. В то же время он думал: «Интересно, почему Гвидо солгал. В этом же не было никакого смысла. Ничего нет проще, чем проверить его слова. Похоже, из удовольствия навлечь подозрения на себя… Хотелось бы все же знать, зачем он так поступил».
Краем глаза изучая инспектора, Гвидо задавался тем же вопросом. Он поддался порыву. Человек, однажды не поделивший что-то с правосудием, больше любого другого склонен пытаться обмануть его представителей, особенно если, как сейчас, он против воли чувствует себя более или менее скомпрометированным. Услышав вопрос, Гвидо подумал «одиннадцатого» и ответил «десятого», как если бы подумал — «десятого», так же естественно ответил бы «одиннадцатого». Рефлексивная реакция, обычно выдающая того, кто ей подчиняется.
— Возьмите, — сказал Себ Сорож.
Он небрежно протягивал цыгану пресловутый патент, изученный во всех подробностях.
Упершись руками о колени, инспектор поднялся со ствола дерева, на котором сидел, и бросил на Гвидо острый взгляд.
— Дороги, — медленно произнес он, — ночью свободны. Воздух прохладный, приятно пройтись пешком. Здесь благодаря тебе каждый знает больше, чем достаточно, о будущем своем и своих близких. На твоем месте я бы отправился дальше…
Гвидо склонил голову к плечу:
— Это совет, господин инспектор?
Себ Сорож уже повернулся к нему спиной.
— Именно. А завтра может оказаться…
— …приказом, — закончил вместо него Гвидо. — Я понял.
И добавил:
— С вашего позволения, господин инспектор, я подожду приказа.
Себ Сорож не ответил. Неизвестно, услышал ли он. Большими шагами он скрылся в ночи.
Спустя десять минут косая тень выскользнула из повозки. Не оборачиваясь, она направилась к деревне.
Между тем, если бы незнакомец обернулся на первом же повороте дороги, то, без сомнения, заметил бы, как некто, вынырнув из-за ближайших елей, последовал за ним: Себ Сорож просто не мог решиться пойти спать, не выяснив личность таинственного клиента Гвидо.
Так, следуя один за другим, инспектор и незнакомец достигли первых домов на Центральной улице. Сорож сверился с часами. «Девять», — прошептал он. Там и тут в окнах светились огоньки.
Инспектор увидел открытую в освещенный вестибюль дверь, послышался женский голос, и грациозная тень сделала шаг навстречу преследуемому им человеку:
— Добрый вечер, господин Маскаре.
Сорож забился в ближайший дверной проем и вытянул шею.
— Добрый вечер, Эдме, — смущенно ответил учитель.
Девушка разразилась веселым смехом.
— Я вас поймала, господин мой воздыхатель, на том, что вы кружите возле моего дома!.. — воскликнула она. — Значит, вы не боитесь попасть под руку таинственному убийце, запугавшему всю нашу бедную маленькую деревню и всех живущих в ней бедных маленьких девочек?
Маскаре снял шляпу и шагнул в сторону дочери доктора Хие.
— Эдме, — сдерживаясь, сказал он, — я уже просил вас не разговаривать со мной таким образом. Вам двадцать лет, вы уже не ребенок, а я… Я не ваш воздыхатель!
Он сделал еще шаг и добавил тише:
— Разговаривайте так, если хотите, с господином Пеллерианом…
Он кашлянул.
— Вы собираетесь обручиться с ним?
Девушка взглянула в глаза собеседника:
— Почему вы спрашиваете об этом?
— Просто так.
— А! — и добавила, — я думала, потому, что вы интересуетесь мною?
Учитель, казалось, колебался.
— Да, верно, — с усилием выдавил он. — Я спросил потому, что интересуюсь вами.
Эдме улыбнулась и положила ладонь на руку учителю:
— Какой вы странный… Оливье!
При этих словах щеки Маскаре внезапно залила жгучая краска.
— Не называйте меня так! — глухо сказал он.
— Почему? У вас красивое имя…