Убийца для Пономаря
Шрифт:
Но дела требовали к себе внимания и Пономарь, сняв с себя ногу прикорнувшей девушки, встал и оделся.
Порывшись в инструментах, хранившихся на кухне, Игорь Сергеевич нашел необходимое. Это оказался кусок телефонного кабеля с разноцветными проводами и рулон фольги. После пяти минут работы, Дарофеев имел в руках материальное воплощение той программы, которую безуспешно пытался извлечь из стеклянного шара. Убедиться в том, что такая конструкция позволяет снятие с себя энергетической матрицы, было секундным делом.
Перед Пономарем теперь находились две идентичные структуры. Одна стояла на столе, вторая – висела в воздухе рядом с первой.
Но получившееся образование требовалось испытать и целитель не нашел никого лучше майора Дроздова. Найдя того в Москве по характеристическому излучению поля Петра Никитовича, Дарофеев обнаружил эмвэдэшника в его кабинете на Петровке. Дроздов сидел перед чистым листом бумаги и задумчиво грыз ручку. Целитель вызвал к себе программу и совместил ее с телом майора. Та немедленно начала функционировать.
Петр Никитович отложил ручку. Недоуменно оглянулся. Потом, словно сообразив что-то, быстро ее схватил и начал лихорадочно строчить объяснительную.
Дарофеевская программа не имела целью подавлять чью-то личность или навязывать ее чужую волю, ее основная задача заключалась в некоторой принудительной гармонизации энергетического тела человека. В результате этого запрограммированный получал небольшое усиление собственного биополя и, как следствие, бо'льшую устойчивость ко внешним помехам.
Убедившись, что структура работает, Пономарь решился на последнее ее испытание. Он направил в сторону майора энергетический луч. Мощность его была такова, что пробила бы естественные защитные оболочки человека, но тонкое тело Петра Никитовича не допустило в себя этот луч, закрутив его вокруг себя по спирали и постепенно ассимилируя.
Игорь Сергеевич остался весьма доволен испытанием.
Теперь у него в руках было такое же оружие, как и у ГУЛа. Такое же но, если сделать поправку на опыт и знания целителя, то и более мощное. Осталось применить его не во вред.
Еще раз взглянув на пишущего Дроздова, Пономарь вернулся в свое тело. Программа так и осталась висеть на Петре Никитовиче, стимулируя его творческую активность.
Окрыленный успехом, Дарофеев переместился в Хумск.
Там он вновь прошелся по всем “держателям неба” на сей раз не задерживаясь, чтобы проследить какой эффект вызовет разрушение ГУЛовской программы. Игорь Сергеевич понимал, что такие его действия открывают, несмотря на невидимость, его присутствие в городе. Служат своего рода визитной карточкой. Но именно этого и добивался целитель. Чтобы ГУЛ знал, что Дарофеев не сломлен, что он действует и успешно противостоит всем напастям, которые посылает ему хумчанин. Следующим местом визита Пономаря была палата больницы, в которой находились запрограммированные жертвы радиации. Узнав о том, что все эти люди в той или иной степени пострадали от радиации, Игорь Сергеевич понял, чем вызваны такие разительные нарушения в их энергетической структуре, которые он наблюдал в свой самый первый астральный визит в это учреждение.
С последствиями радиационного облучения целитель сталкивался и знал как это можно вылечить. Прибыв на место, Дарофеев ужаснулся. На этих людях, взамен уничтоженных в одно из прошлых посещений программ, были новые. Теперь эти господа могли черпать необходимую им сексуальную энергию не только в момент ее активного выделения, а вообще всегда. Это значило, что ГУЛ сделал их самыми настоящими энергетическими вампирами.
Такого самоуправства Пономарь терпеть был не намерен. Потратив около двадцати минут, Игорь Сергеевич, как мог, нейтрализовал у всех шестерых пораженных последствия облучения, нормализовал работу свадхистаны, соединил разорванные энергетические каналы, наладил работу костного мозга и селезенки. После этого отпала сама необходимость в энергетическом вампиреже.
Работая с ними, целитель сознательно воздействовал на память их тонких тел с тем, чтобы они запомнили защитные блоки. Но, скорее всего, это было излишним. Дарофеев позволил себе немного заглянуть в их головы и обнаружил там подсознательное желание и дальше носить ГУЛовские программы. С этим ничего поделать было нельзя, а идти против воли человека Пономарь, хотя и мог, но принципиально не хотел. Закончив с этим, Игорь Сергеевич отметил, что шестеро облученных опять запрограммированы. Но, пристальнее взглянув на работу этих конструкций, немного успокоился. Контур, ответственный за поглощение энергии из окружающих не активизировался.
Дарофеев отправился по палатам. Разыскивать ГУЛа. Но, или тот очень хорошо маскировался, или его не было в данный момент в корпусе. Игорь Сергеевич не заметил никаких следов той особой активности, которая должна была сопровождать наложение программ. Пациенты занимались своими делами, читали, смотрели телевизор, болтали друг с другом. Короче, ничего подозрительного. Но ведь кто-то же только что вновь запрограммировал излеченных Пономарем! И это было очень странно.
Подумав, что на сегодня он уже сделал достаточно, целитель вернулся в тело.
Он чувствовал присутствие своего врага, но сделать с этим ничего не мог. Вот уже во второй раз Дарофеев нагло прилетал в Хумск и портил то, что делал ГУЛ. Видно москвича не было, но его след отчетливо прослеживался по снятым им штуковинам. ГУЛу приходилось буквально следовать за Дарофеевым по пятам, наводя порядок в своем хозяйстве. Это вынужденное повторение одной и той же работы неимоверно раздражало. Тем более что ГУЛу так до сих пор не было доступно снятие собственных штуковин. Несколько раз он пробовал это сделать, но результата почему-то не было. А сегодня Дарофеев очередной раз покусился на помощников! Это, да и прочие его наглые покушения на процесс установления свободы в стране, нельзя было оставлять безнаказанным.
Дождавшись, пока в городе станет тихо, ГУЛ изъявил
желание проверить дела в Москве и немедленно там оказался. Пролетая над столицей, он радовался и одновременно удивлялся. Как же много он успел за такое короткое время! Штуковины, на верных ему людях, работали. Политики, наконец, стали приходить к полному единодушию. В экономику ГУЛ почти не лез, но конструкции, которые он ставил на финансистов и банкиров, заставляли их безропотно отдавать средства на проекты, выдвинутые, с его подачи, политиками. Все шло по плану. Гнусный Дарофеев почему-то не обращал внимания на происходящее в его собственном городе, и все штуковины были на своих местах. Кроме, разве что, одной-двух. Но эти люди, насколько помнил ГУЛ, должны были причинять тому неприятности. Особенно милицейский майор, старый дарофеевский знакомый.