Убийца (Выродок)
Шрифт:
— Знаешь, что я думаю? — прошептала Сказка.
— Ну, говори, мне интересно…
— Нам пора уезжать.
Я посмотрел на нее. Она высказала вслух мои самые тайные желания…
— У тебя ведь пока еще довольно много денег, верно?
— Да, достаточно…
— Будем вести себя как ни в чем не бывало, а в один прекрасный день возьмем да и снимемся с якоря… Уедем далеко-далеко, за границу…
Я подумал: а найдется ли в мире достаточно далекий уголок, чтобы спрятаться от мафии и от всех остальных?
Я обнял Сказку
— Что ты на это скажешь, любимый?
Я уже собирался было согласиться, но злость оказалась сильнее. Поступив так, я стал бы в ее глазах тряпкой. Она любила меня за мою смелость и решимость; превратившись в беглеца, я неминуемо заслужил бы ее презрение.
— Послушай, Сказочка, я не какой-нибудь дрейфус, и эти макаки меня не пугают. Я разобрался с Кармони, я разобрался с Каломаром… Кто сказал, что мне не по зубам вся остальная компания? Главное — играть осторожно. И в конце концов я стану сверхвеликим сеньором и буду заказывать погоду по своему усмотрению… — Я фыркнул. — Нет, ты слыхала этого козла? Выполнять его распоряжения! Да лучше уж сдохнуть…
И по ее глазам я понял: я сказал именно то, что нужно.
Я поцеловал ее в свежие губки:
— Предоставь все мне и садись в первых рядах. В моем театре каждый день премьера…
Я потянул ее к кровати. Это сооружение было широким, как городская площадь, мягким и одновременно упругим. На нем удавались самые рискованные амурные номера…
Она сбросила свое тонкое одеяние, вынырнув из голубой ткани, как русалка из морской пены. И я как безумный стиснул ее в объятиях, пытаясь отмахнуться от подступающих бед.
Но впервые за нашу с ней совместную жизнь мне не удалось полностью забыться. Я оставался трезвым, обеспокоенным. Мне все время казалось, что голову вот-вот просверлит телефонный звонок.
Но в этот день телефон больше не звонил.
IV
На следующий день, в самый разгар моего разговора с самым крупным парижским продавцом, в кабинет проскользнул Анджело. Он смотрел смущенно и как-то загадочно.
С самого порога он знаком сообщил, что должен мне что-то сказать, но не хочет этого делать при постороннем. Предчувствуя неприятности, я встал, извинился перед своим «представителем»… Анджело переминался в коридоре с ноги на ногу, уставив на меня свой разноцветный взгляд.
— К тебе заявился какой-то легавый…
— Чего?!
— Он спрашивает мсье Виктора Бувье. Ведь ты под этим именем продолжил дело Кармони?
— Да…
— Тогда тебе не мешало бы с ним поговорить. По-моему, ничего серьезного, тем более что он пришел один.
— Иду.
В холле расхаживал взад-вперед маленький полицейский с робкой физиономией.
— Вы хотели со мной поговорить?
— Вы — мсье Виктор
— Вроде бы я…
Он вежливо улыбнулся и вытащил из кармана лист голубой бумаги.
— Вам повестка. Сегодня в пятнадцать часов вам предлагается явиться в полицейский комиссариат для дачи свидетельских показаний.
От этой традиционной формулировки у меня похолодела спина.
Какие свидетельские показания мог дать уголовник вроде меня, чей послужной список был загружен, как двадцатитонный грузовик?!
Я сразу понял, что эта безобидная повестка была мне предупреждением.
— Хорошо, господин полицейский, приду…
Он щеголевато отдал мне честь. Я смутился: впервые в жизни меня приветствовал легавый.
Анджело ждал на лестничной площадке. Он все слышал и казался встревоженным.
— Дела, похоже, портятся, а?
— Не волнуйся…
Я нехотя вернулся к своему продавцу, который в ожидании курил мою сигару. Он снова принялся объяснять мне, что, делая клиентам мелкооптовую скидку, можно увеличить оборот. Он говорил, что наркоманы, как правило, подстраивают свой порок под свой бюджет. Если мы будем снижать цену товара в зависимости от приобретаемого количества, они предпочтут покупать более крупные партии, а имея дома приличный запас зелья, начнут ширяться чаще обычного, что увеличит их «пропускную способность».
Этот нехитрый прием сулил неплохие результаты. Однако обсуждать его мне сейчас хотелось не больше, чем Версальский договор. Я сказал партнеру, что подумаю, быстренько выпроводил его и поспешил в нашу бархатную спальню, где Сказка красила себе ногти кисточкой, сделанной, как мне казалось, из бабочкиных ресниц.
— Ты чем-то огорчен?
— Еще бы… Меня вызывают в полицию.
— Что бы это значило?
— Сам не знаю.
Я плюхнулся в огромное кресло, мягкое, как кисель.
— Слушай, как зовут того адвоката, который вел дела Кармони?
— Баржюс.
— Свяжи-ка меня с ним!
Она достала из ниши телефон и набрала номер, который помнила наизусть. Когда в трубке послышались гудки, она протянула ее мне и взяла наушник.
Мужской голос буркнул: «алло!».
— Говорит Капут, — сказал я. — Я хотел бы поговорить с мэтром Баржюсом…
После короткой паузы мужчина холодно ответил, что мэтр Баржюс находится в отъезде.
Тут Сказка отрицательно замахала рукой и мимикой дала мне понять, что со мной говорит сам Баржюс.
— Перестаньте мудить, Баржюс, а то пожалеете…
— Что?
— Я знаю, что это вы, так что хватит притворяться!
— Но…
— Никаких «но»! По вашему поведению я вижу, что в «высших кругах» вам приказали посылать меня к черту, угадал? Так вот, скажите своим «высшим кругам», что мне на них наплевать, понятно? А если будете строить из себя стойкого оловянного солдатика, то однажды утром проснетесь мертвым! Сдается мне, что вам не мешало бы проветрить мозги!