Убийца (Выродок)
Шрифт:
— Где это?
— В нескольких километрах от Иль-Адам.
— А что за друг?
— Ну, он разбогател во время оккупации. Снюхался с фрицами и перепродавал их консервы. После освобождения его хотели расстрелять, но он успел убежать в родные места: так и не нашли. Потом реабилитировался — помогли знакомые чинуши, — но привык жить отшельником и теперь только рыбачит у себя на речке да готовит всякую диковинную жратву.
— Он правильный?
— Я дважды вытаскивал его из дерьма… Ради меня и моих друзей он в костер полезет. Так что, может,
— Хорошо, поехали…
— И я захрапел.
VIII
Разбудила меня Сказка, причем самым что ни на есть приятным способом: она поцеловала меня в глаза. Я узнал ее губы и ее запах еще до того, как выплыл из сонного тумана.
— Приехали, милый, — прошептала она.
Я выпрямился на сиденье, зевая, как целый конференц-зал.
За окнами машины виднелся аккуратненький домик из тесаного камня, типичный для центрального района страны. Вокруг — зелень, белые куры… Пастораль, да и только.
— А где Анджело?
— Пошел поговорить с хозяином…
Мой помощник с разноцветными глазами как раз выходил из дома. Его сопровождал пожилой сутуловатый мужик с седыми волосами, подстриженными под Брандо. На нем были штаны из крупного вельвета, шотландская рубашка и черный жилет.
Он исподлобья посмотрел на меня. Этот дядя казался не более искренним, чем продавец подержанных машин. Но раз уж мой дружочек Анджело за него поручился… Впрочем, жизнь уже научила меня не судить о людях по их рожам. Ничего удивительного, что хозяин сделался диким и жлобоватым: попробуй поживи с десяток лет в такой дыре…
Мы пожали друг другу руки.
— Мой приятель Антуан согласился принять нас на время нашего отпуска, — торжественно объявил Анджело.
— Спасибо, — ответил я, — мы вас отблагодарим.
— Раз вы друзья Анджело, мне ничего не надо, — сказал Антуан и похотливо зыркнул на. Сказку. Наверное, ему уже осточертело пользовать крестьянок, и он мечтал о постельных сценах, вроде тех, на которые насмотрелся в глянцевых журнальчиках.
— Ну, заходите… Анджело, машину можно поставить за сараем.
— Я сам, — живо сказал я.
Еще бы: в этой колымаге лежали миллионы и миллионы! Ключ зажигания был равноценен ключу от сейфа.
Поставив и закрыв машину, я пошел в дом. Сооружение было не лишено приятности: грубоватое, но уютное, со старинной мебелью, но с телевизором и проигрывателем… На широких окнах висели кретоновые шторы… Да, мсье Антуан умел жить.
Нам показали наши комнаты. Ни один постоялый двор не смог бы предложить нам такие мягкие кровати и такие белые простыни.
Мы со Сказкой тут же обновили свои апартаменты. Два дня без объятий были для нас целой вечностью!
Потом мы долго лежали голые на кровати; она держала меня за руку и счастливо улыбалась.
— Пока тебя не было, мне казалось, что я схожу с ума, — вздохнула она. — Я была на все готова,
— Ты это доказала на деле…
— Как по-твоему, мы выпутаемся?
— Я запрещаю тебе в этом сомневаться… Теперь я уже знаю, что к чему, и у меня есть ты. Так что им придется рано встать, чтоб меня сцапать… Ты газеты читала?
— Нет…
— Но Анджело ведь говорил…
— Это он читал. А я в это время ходила взад-вперед по комнате. Он позвонил мне из города и сказал, чтобы я приехала к полицейскому управлению и положила под сиденье автомат.
— Молодец парень!
— Да…
Когда мы проснулись, за окнами было совершенно темно. Я первым открыл глаза: мне послышался шум мотора. Но потом я решил, что ошибся: вокруг было тихо. То есть по-деревенски тихо: в черепицах посвистывал ветер, откуда-то доносились лай собак и хрюканье свиней.
Здесь было спокойно и безмятежно. Я закрыл глаза и попытался заснуть снова. Обычно я сплю довольно мало, но здесь это получалось так здорово, что я решил попросить добавки.
Когда я уже болтался между явью и сном, дверь распахнулась, и в комнату ворвались люди. Я потянулся к своим тряпкам, но чей-то голос крикнул:
— Не двигаться, иначе застрелю обоих!
Рядом со мной дрожала Сказка.
И вот в комнате брызнул свет, открывший моему взору, мягко говоря, необычную компанию. Я пораженно заморгал. Неужели кошмар начинается снова? Передо мной полукругом стояли люди, которые, казалось, дожидались только фотографа из «Франс-Суар», чтобы начать представление. Тут были Мейерфельд, усатый здоровила с напарником, которых мы утром оставили с носом, и мой верный Анджело. Правда, у Анджело был сейчас не такой уж верный вид: он держал в руках американскую винтовку со спиленным стволом, решительно направив этот ствол на меня.
Сказка прикрыла грудь простыней.
— Зачем же, подружка? — сказал усатый. — Раньше было лучше…
Я все косился на свой лежащий у кровати пиджак, откуда торчала рукоятка пистолета.
— Не трогай, придурок, — проговорил Анджело, — или я тебя размажу, как кусок дерьма!
Напарник усатого быстро приблизился к кровати и забрал оружие. После этого среди визитеров наступило заметное облегчение, а Анджело — тот даже рассмеялся.
— Поглядите-ка на его рожу! Ну что, бедняга Капут, лихо мы тебя обули? Ты считал себя крутым, но на самом деле ты годишься только на то, чтобы бить по морде алкашей…
Я призвал себя к спокойствию — из-за Сказки, но это оказалось намного труднее, чем накануне. Я вибрировал, как антенна. Ненависть пронизывала меня короткими сильными волнами; к горлу подкатил огромный ком.
В конце концов мне удалось проглотить его, как пилюлю.
— Смотри-ка, Сказка! — проговорил я как можно веселее. — Мы ошиблись ровно наполовину, когда выбирали между Пауло и Анджело: оказывается, они делили тридцать сребреников пополам!
— Заткнись! — крикнул человек с разноцветными глазами.