Убийцы футбола. Почему хулиганство и расизм уничтожают игру

Бримсон Дуги

К тому же появилось дополнительное подспорье. Недавний выплеск хулиганской литературы, произошедший всего лишь несколько лет назад, означал, что тайна, окружавшая тему, рассеялась. В результате все ощущения, за которыми мы в юности ездили в Болтон или Кардифф, теперь можно было получить прямо на диване, даже не выходя из дому.

С одеждой вышла примерно та же ситуация. Если раньше приходилось шнырять по магазинам в поисках лейблов типа FILA, Diadora, Lacoste и Tacchini, чтобы затем спереть их и вынести из магазина под полой, ныне все несказанно упрощалось: нужные вещи можно найти где угодно, в том числе даже в секонд-хендах. На худой конец, если тебе лень ходить по магазинам, можно относительно недорого купить то, что хочешь, по каталогам в Интернете. В крайнем случае можно приобрести подделку в ближайшей китайской лавчонке, раз ничего другого не остается.

Однако

гораздо важнее другое. Сегодня требуется не насилие само по себе, а по большей части разговоры о нем. Искусство быть хулиганом становится для все большего числа людей чисто вербальным, словесным процессом. И когда ясно видно, что перед тобой — просто вчерашний подросток, помешанный на клубной атрибутике, ты начинаешь понимать, что в наши дни хулиганство стало еще одной эскапистской лазейкой, внутренней закрытой культурой, вроде движения хиппи в свое время. Были и такие хиппи, которым достаточно было отпустить длинные волосы и носить майку с «птичьей лапкой». Миру мир, даешь любовь, долой войну. А здесь важно умение проявить волю, подавить страх и полюбить опасность, которая всегда была основным магнитом фан-сцены. Я уже определял футбольное хулиганство как разновидность экстремального спорта. С тех пор ничто из того, что довелось увидеть или услышать, не изменило моего мнения на сей счет. Скорее даже, со временем моя уверенность только окрепла. Посмотрим правде в лицо: хулиганство дает юноше все, в чем тот нуждается, — товарищество, силу, уверенность. Но в то же время оно неприложимо ко всем молодым болельщикам, поскольку есть среди них и те, кто вовлекается в группировку по иным, более личным и, возможно, более серьезным причинам.

И раз так, то пришла пора вспомнить о моих нападках в начале главы на желтую прессу и академический мир, а также о влиянии на существующее положение дел некоторых пресловутых теорий происхождения и существования хулиганизма.

В начале 80-х родилась получившая печальную известность идея, состоящая в том, что все мы подсознательно ищем свое место в обществе, следуя желанию принадлежать чему-то большому, быть может великому. На самом же деле людям просто хочется весело провести время. Более того, всем нам только того и надо! И никакие не комплексы, не подсознательное и не «дикие голоса природы» зовут нас к варварству.

Однако за последнюю пару лет мое отношение к этому вопросу несколько изменилось, так как появилось слишком много людей, для которых все может обстоять совсем иначе. Так что в отношении некоторых эта академическая идея может быть вполне приемлемой.

Неизгладимое впечатление произвела на меня беседа с молодыми саппортерами «Уотфорда». Всем им было меньше восемнадцати лет, но они уже исколесили Англию вдоль и поперек и даже ездили поддерживать «Уотфорд» за границу. Да и одеты они были, как положено, чередуя кричащий «чев» [115] с классическим стилем кэшлс. Они читали все, что посвящалось футбольным хулиганам, обожали «Фабрику футбола» и «Грин-стрит». Эти картины произвели в их среде настоящий фурор, оставив неизгладимое впечатление. Однако была в них одна особенность, которая навсегда запала мне в душу: все они были из «неполных» семей и, как правило, росли без отца.

115

Chav (англ.) — сленговое понятие, впервые употребленное в Англии в 2005 году. Обозначает использование популярных хулиганских лейблов (прежде всего — Burberry) и просто очень дорогой спортивной одежды наряду с ношением массивных золотых украшений.

Ничего в этом нет постыдного, неполная семья — отнюдь не какое-то там социальное уродство, а, скорее, веяние времени. Чем больше я размышлял над этим, чем глубже погружался в вопрос, тем быстрее я начал рыться в поисках других подтверждений, не только в своем клубе, но и в других. Постепенно я стал приходить к мысли, пусть только к предположению, что отрицание традиционной семьи имело глубокое влияние на все хулиганское движение. «Футбольные субботы» давно предусмотрели нишу для мужского воспитания в среде фанатов, где происходила своеобразная возрастная инициация, необходимая мужчине. Отсюда чувство второй семьи, которое произрастает из этого товарищества.

Многие даже не задумывались, насколько это для них важно, пока сами впервые не прошли через стадионный турникет. В данный момент я говорю о непреодолимой, захватывающей силе мужского влияния.

Безотцовщина — прискорбное состояние современной Великобритании. Великому множеству подростков недостает

сегодня отцовского присутствия в доме. И едва ли не единственное, чем это можно компенсировать, находится на стадионе в виде толпы взрослых мужчин, являющей себя исключительно по субботам. Беда заключается в том, что влияние стадиона на молодые умы, как правило, негативно. Ничему хорошему они там не научатся.

Слава богу, среди молодежи есть еще немало тех, у кого нравственные ориентиры развиты достаточно сильно, чтобы сопротивляться любым антиобщественным поступкам и не перенимать чужих манер. В этих молодых людях, право, нет ничего героического. Разве что развязность и задиристость, но больше ничего. Однако есть и другие, к которым данное правило неприменимо. Для них принадлежность к сильному мужскому коллективу — это не только чувство уверенности. Для них этот коллектив становится самоцелью, выполнением некоей заложенной в личность жизненной программы. Они видят в узах товарищества весь смысл своего существования. Немало среди них и таких, кто страстно нуждается в уважении, в признании себя равным другим соратникам. Вот эти-то ребята и представляют главную общественную угрозу. Не к инициации они стремятся и не к принятию в мужскую среду. Они ждут удобного случая, чтобы проявить себя в конфликтной ситуации. Короче говоря, «напрашиваются». И если вы учтете, что многим молодым просто по природе своей плевать на закон и они реально не представляют себе, что такое лишение свободы и длительные тюремные сроки, то, наверное, вы поймете, почему в некоторых клубах мы сталкиваемся с молодежью с ярко выраженным рвением и привязанностью к «фирме», частью которой они стремятся стать во что бы то ни стало. Это дает им нечто, чего больше нигде не достанешь, к чему у них нет доступа ни в какой другой области человеческих отношений. И это нечто вскоре становится невероятно важным для их личностей. Оно весьма похоже на наркотик. Наркотик признания. Ощущение себя нужным.

Тот факт, что вся хулиганская футбольная сцена живет по неписанным внутренним законам, временами схожим с уголовными, четко объясняет, отчего растущее число молодых хулиганов видит в запретах на выезд и в попадании в черные списки некий знак хулиганского достоинства. Даже тюремное заключение рассматривается ими как неизбежный профессиональный риск.

Правда, ирония момента заключается в следующем: в доверительных разговорах с этими ребятами выясняется, что они искренне считают, будто не совершают ничего опасного для общества. Для них футбольное хулиганство — просто игра, рискованная игра для взрослых, которую они ведут между собой и другими такими же парнями из прочих клубов, а также и с полицией. И вся эта ложная уверенность произрастает из понятия «преступления без жертв». Среди футбольных фанатов и простых болельщиков хулиганство никогда не приравнивалось к преступлению, и криминальные элементы сюда проникали крайне редко. Оно всегда было бескорыстно-бесшабашным. Да, здесь имели место погромы, но в то же время не сопряженные с кражами и мародерством. Что же касается драк, то они почти никогда не были связаны с грабежами. Поэтому футбольное хулиганство стоит на определенном отдалении от реальной криминальной практики. Преступные элементы, предложи они фанатам «совместный проект», были бы немедленно отвергнуты. Так что, вопреки негативному общественному мнению, которое годами складывалось вокруг хулиганского движения, никакого социального клейма позора на него пока еще не ставилось.

Люди, вовлеченные в фан-движение, в большинстве своем безлики для тех, кто находится за границами их узко очерченного круга общения — все это также добавляет привлекательности подобной среде.

Все больше становится лэдс, все большее число юнцов предпочитает в одежде стиль «кэшлс», нарочито демонстрируя связь с одним из футбольных клубов. При этом существует героический образ хулигана, то и дело возникающий на экране или на книжных страницах, и то обстоятельство, что с помощью футбольного «боления» можно заработать известность и даже славу в определенных кругах, предоставляет многим неплохой мотив для повышения самооценки. Вот и мой сын часто напоминает мне, насколько это важно для его возраста и поколения.

Тем не менее, стар ты или молод, есть еще одна немаловажная причина роста интереса к футбольному хулиганству в последние годы. Имя ей — Интернет.

Возможно, это самый мощный инструмент, ставший неотъемлемой частью общественной жизни в последнее время. Неоспоримое достоинство Сети, ее привлекательность и преимущество состоят в том, что она выдает все желаемое. Интернет универсален и общедоступен. Однако не будем торопиться с дифирамбами, рассмотрим, как он практически влияет на футбольных хулиганов.