Убийства в тумане
Шрифт:
– Я с ним уже закончила, – пока я приводила себя в порядок, вампирша кивнула на стол, где лежала стопка дел и раскрытая тонкая папка с заключением мастера-некроманта Ровены Шоль. – Смерть от передозировки наркотическим эликсиром, предположительно «сладкой феи», спровоцировавшей кровоизлияние в мозг. Следов патологического воздействия препарата нет, если и «сидел», то не дольше пары месяцев. Ссадины на руках, гематомы на коленях, локтях и левом боку, характерные для падения с высоты собственного роста незадолго до смерти. Следов физического воздействия нет, так что графа точно не тащили в портовый район силой. В остальном – был здоров, как бык, не курил, если пил, то в меру и без последствий, явно увлекался фехтованием – есть характерные мозоли на правой руке, да и в целом мышцы тела немного неравномерно развиты. Поднять и допросить не могу – слишком долго он в тумане пролежал.
– Мне иногда кажется, что преступники прекрасно знают, что после тумана некромантам сложнее работать, – я натянула поверх платья халат и огляделась, удивляясь, что после сегодняшней аномалии доставили всего один
*
Закрывшись в лаборатории, я разложила улики на широком столе. Начала с волос, и уже через несколько минут писала в отчете о «фее снов» – на этот раз точно, а не предположительно. И принимал ее граф в малых дозах не меньше месяца ежедневно, что было необычно. Каппеша я помнила по Смуте – лорд славился своим умом, изобретательностью и, как ни странно, для того времени, благородством. Потому, наверное, не только выжил, но и сумел удержаться у власти, по сути, поучаствовав в создании этой самой новой власти. Мало кому из бывших приближенных безумного короля это удалось. Характеристика Ровены соответствовала тому образу графа, который я помнила, а вот «фея снов» – нет. Такие люди, как Каппеш, обычно дорожат своим умом и сомнительных веществ, способных на него повлиять, не употребляют. Впрочем, за десять лет, что я его не видела, многое могло измениться. Передозировка в крови была ровно такой, чтобы задуматься – случайность, рука над стаканом дрогнула, или это было сделано специально? Эх, прощай, спокойная жизнь отдела. Теперь, пока смерть графа не раскроют, будут тут ходить всякие… Ага, уже ходят. Сквозь закрытую дверь лаборатории я услышала, как вампирша шлет кого-то к Морригану. Правильно, пусть следователя трясут, а то повадились – чуть что, сразу в морг с вопросами, как будто мы больше всех знаем.
Разложив одежду на столе, я первым делом проверила карманы. Пусто. Очередная странность, не характерная не только для лорда, но и вообще для хоть сколько-нибудь адекватного человека. Ни документов, ни монетки, ни даже артефакта или ключа от дома. Сами вещи дорогие, качественные – для меня, но не для графа Каппеша. Да и выглядела одежда потрепанной… Еще и разводы эти странные на носках и брюках. Поморщившись – право дело, чьи-то грязные носки – это не то, что хочется лицезреть с утра пораньше – я пинцетом сняла прилипшие травинки, соскребла грязь и растерла ее по стеклу. Красная глина и болотник? А это в городе откуда?!
Я задумалась. С каждой новой уликой дело становилось все более странным. Какова вероятность, что тело графа попало бы в особый отдел? Вообще с какой вероятностью его бы опознали без документов? Морриган, сам будучи виконтом, большую часть лордов Совета знал не только в лицо, но и лично. То, что он заглянул на место преступления – случайность. А если бы не заглянул? Тело с характерными признаками передозировки «феей» отправилось бы в наркотдел, где выяснили бы, что погибший употреблял уже какое-то время, и что доза в его крови превышена. Что дальше? Опознание без слепка ауры проблематично, а после тумана слепок не сделать. Документов нет. Отправили бы кого-то походить вокруг места смерти с фотографией, поспрашивать, кто видел-знает, и, не добившись результата, кремировали бы. Все-таки наркотдел куда больше волнует происхождение эликсиров и цепочка распространения, а таких вот, с передозировкой, у них десятки в месяц. Всех не опознать. Может быть, кто-то и признал бы графа случайно, как это произошло с Морриганом, но шансы не велики. Кто-то хотел скрыть смерть Каппеша? Возможно, но как-то глупо. Для этого проще тело спрятать. Не успели? Или Каппеш от них удрал – шел же он откуда-то босиком? Странно все это.
Морригану я свои подозрения высказала, передав отчет. В конце концов, он следователь из благородных, подводные течения и особенности поведения людей в высшем свете знает куда лучше, чем я. Вот пусть и расследует. Убедившись, что других тел нам так и не доставили, я отправилась в кабинет. Ровена, мурлыкая под нос какую-то веселую песенку, босиком пританцовывала на ковре и поливала своих питомцев странной нежно-лиловой жижей. Растения проявляли необычный для флоры энтузиазм и тянулись к вампирше разноцветными ветками, листиками, шипами, а иногда и хищно клацающими бутонами. Я к этому зрелищу успела привыкнуть и даже не вздрогнула, когда одна из вьющихся рядом с дверью алых лиан, Стесняшка, прозванная так за цвет, захотела дернуть меня за волосы. Поняв, на кого покусилась, лиана резко втянулась и попыталась слиться с узором на свело-бежевых обоях. Внимание на хулиганку я обращать не стала, сбросила у порога туфли, спрятала в платяной шкаф сумку и шляпку, и прошла к своему столу, стоявшему справа от входа. Мельком кинула взгляд на расположившийся напротив бордовый диван, до которого не смогла добраться утром. Рядом с ним стоял еще один шкаф из темно-вишневого дерева, в котором мы хранили копии всех отчетов. Стол вампирши был напротив двери, в дальнем конце слегка вытянутой комнаты, и стоял так, что первым, что мог увидеть заглянувший к нам посетитель, был злой оскал работающей за ним некромантки. Злым он был всегда – Ронька терпеть не могла возиться с бумагами. Все остальное свободное пространство занимали горшки с питомцами вампирши, ну а на полу лежала моя профессиональная гордость – огромный, от стены до стены пушистый бежево-коричневый ковер, на который я больше недели накладывала всевозможные чары от грязи и пыли. Его я присмотрела случайно во время одного из первых расследований, показала Ровене, объяснила свою идею… На ковер мы скинулись вместе, вдвоем же затолкали его в Ронькину машину – пришлось снять ради этого крышу, а так как дело было зимой и, как назло, в снегопад, пока доехали до Управления, настроение у нас было не радужным. Самоубийц среди наших коллег мало, поэтому, как только по коридорам пронесся слух: «мастер Шоль не в духе», Управление словно вымерло. Нам понадобилось больше получаса, чтобы найти добровольцев, которые донесут заснеженный ковер до нашего кабинета и приподнимут мебель, чтобы его разложить. Задачу усложняли Ронины цветочки, которым очень не нравилось, что кто-то хватается руками за их горшки, так что отсутствие желания помочь двум прекрасным, но проблемным дамам я понимала.
Да, первое знакомство с этим кабинетом и меня едва не отправило на длительный больничный – хищные растения приняли меня за новую жертву, которую можно доводить, и непременно покусали бы, не неси я в тот момент в руках бутылку ведьминской настойки на грибах и травах, которая, откровенно говоря, порой мутила сознание куда сильнее, чем наркотические эликсиры. Сама настойка не была запрещена только потому, что смысла в запрете не было: ведьминскую настойку невозможно купить, ее можно лишь получить в дар от ведьмы. Мы вкладывали в это зелье изрядную долю своей магии, которая, чуть что, выветривалась, лишая напиток всех ценных свойств. В общем, при первом знакомстве с Ронькиным гербарием я щедро окатила фитомонстров из бутылки от испуга, за что на следующий день, когда растения протрезвели и получили добавку, стала им лучшим другом. Питомцы вампирши оказались мало того, что хищные, так еще и алкоголики.
С самой Ровеной тоже не сразу удалось найти общий язык – характер у вампирши был не сахар, о чем она и поведала в первые же минуты знакомства. Я только хмыкнула, сказав, что видала и хуже. Ронька не поверила, сначала пыталась цепляться, но убедившись, что пугаться ни ее, ни ее дара я не планирую, и вообще ничем не мешаю ей жить, успокоилась и со временем стала мне подругой. Это-то всех в отделе и удивляло: между мной и старым дриадом пытались устроиться на работу еще три криминалиста, которые не выдерживали в компании вампирши и ее растений дольше пары месяцев. На меня, как я позже узнала, даже делали ставки, и самым долгим сроком называли полторы недели. Однако, уже больше полугода, как я здесь работаю, и если меня что и заставит уволиться, то точно не Ронька, несмотря на то что у нас не было ничего общего ни во внешности, ни в увлечениях, ни в характере. Ровена была высокой, фигуристой, и не стеснялась все изгибы своей фигуры подчеркивать обтягивающей на грани приличий одеждой. Когда вампирша плыла по коридорам Управления, покачивая бедрами и улыбаясь, вслед ей не оборачивались только слепые. Длинные черные волосы некромантка укладывала крупными локонами и заворачивала в небрежный узел, а выходя на улицу, обязательно надевала шляпку с плотной вуалью, из-под которой можно было увидеть только чувственные губы, накрашенные притягивающей взгляд алой помадой. Ничего удивительного, что недостатка в поклонниках Ровена не испытывала даже несмотря на специфическую профессию. Я же была невысокой, худощавой и рыжей, платья носила приличные – с широкой юбкой до середины голени и практически без декольте, волосы закручивала в тугой узел или заплетала в косу, косметикой не пользовалась, а свободное время предпочитала провести дома с книжкой. Характер у Роньки был взрывной, вампирша могла завестись с пол-оборота и так же быстро успокоиться и забыть, я же закипала долго, а потом еще дольше лелеяла обиду и планы мести. Что поделать, ведьмы вообще довольно злопамятны. Ровена любила внимание, а я предпочитала прятаться за ее спиной – все равно на фоне вампирши меня мало кто замечал с первого взгляда. Разве что каблуки, шляпки и походы за ними по магазинам мы обе уважали одинаково сильно.
– Это что? – я обнаружила на своем столе стопку дел, которую сегодня утром уже видела в морге у Ровены. На столе самой некромантки ничего не было, то есть поработать предлагалось только мне. Зато завал из папок со старыми отчетами больше не мозолил глаза – наконец-то вампирша навела порядок и убрала все лишнее в шкаф.
– Небольшая разминка для ума, – странно хмыкнула подруга и, убрав лейку, изящно опустилась на диван и закинула ногу на ногу. Узкая черная юбка при этом слегка сползла вверх, открыв стройные ноги и даже колени. Ровена, как и я, была без туфлей – ради возможности ходить босиком мы и возились с ковром. – Посмотри и скажи, видишь ли ты между этими делами что-то общее?
– Думаешь, серия? – я забралась с ногами в свое мягкое кресло – никаких жестких казенных стульев в нашей с некроманткой обители не водилось – и открыла первое дело, но читать не торопилась.
– Не я, Наран, – ответ заставил меня скривиться. С этим оборотнем я работать не любила – Наран Герцен с какого-то перепуга вбил себе в голову, что я непременно должна стать его женой, и возражений не слушал, ухаживая с неотвратимостью и прямолинейностью паровоза. Вразумить следователя пока не получалось, отвлечь внимание на другую жертву – тоже. Влюбился Наран, а страдала из-за этого почему-то я. Несправедливо.