Убийство арабских ночей
Шрифт:
Он снова искренне удивился:
— Ну как же, сэр, я никогда так не считал! Да, в ту минуту я его оставил, хотя и ненадолго. Это можно даже не принимать во внимание, поскольку далеко я не отходил… — И тут новая, убедительная и странная идея настолько поразила его, что он оцепенел: — Вот оно! Я понял, что вы имеете в виду, сэр. Вы хотите сказать, что кто-то мог проникнуть в музей и похитить лежащий на ступеньках кинжал, когда я был спиной к нему?
Я так не думал, но подобное предположение нельзя было исключать.
— Как долго вы отсутствовали у дверей?
Он прикинул:
— Может, минуты две или три, сэр. Вот как это было. Я направился к галерее посмотреть, что там случилось; когда я заглянул туда, мистера Бакстера
— Кто?
— Вот это-то, сэр, я и не могу сказать, потому что никого там не было, кроме мистера Бакстера, да и его-то я в данный момент не видел. Я окликнул его и увидел, как он переходит улочку. Он сказал, что был в «Галерее Восьмого Рая» — она рядом, и между ними есть дверь, так что не надо выходить в зал, чтобы попасть из одной галереи в другую, и еще он сказал: «Эй, что тут за чертовщина?» — «Мистер Бакстер, сэр, — спросил я, — это вы кинули уголь?» — «Что за ахинею вы несете? — возмутился он. — Уголь? Какой уголь?» И когда я показал ему, он сказал только, что у него не было времени пачкаться с углем, и удалился с таким видом, словно я оскорбил его; он пересек зал и зашел в «Персидскую галерею» напротив. Откровенно говоря, сэр, я стал испытывать какое-то странное чувство — что-то вроде мурашек по коже. Причиной тому был этот треск от удара. «Какие-то очень странные дела творятся здесь, — подумал я. — От которых порой волосы встают дыбом».
— Успокойтесь. Пока вы были в «Галерее Базаров» и до того, как мистер Бакстер пошел в «Персидскую галерею», слышали ли вы в зале какие-то звуки? Шаги или что-то в этом роде?
Он дернулся, и эта его реакция вкупе с блеснувшими глазами, когда он стал припоминать, могла быть обманчивой или же быть следствием воображения. Но мне показалось, что сейчас он искренен.
— Да, слышал! Вы мне напомнили — в то время я не обратил на них внимания, потому что в зале всегда бродит эхо. Но я слышал, разрази меня гром, я слышал, будто вроде там кто-то ходит! Даю слово, вот тогда-то и был украден кинжал. Заверяю, что я…
— Когда вы услышали эти шаги?
Снова он наморщил физиономию в мучительных стараниях припомнить:
— Ну… думаю, едва только я сунул нос в пределы базара. Да! Именно тогда. Это были быстрые легкие шаги. Теперь я вспомнил.
Ребята, у меня не очень богатое воображение, но при мысли об этих быстрых легких шагах, крадущихся по залу, и у меня мурашки по спине побежали. Я спросил:
— Где в это время были все остальные?
— М-м-м… сейчас. Насколько я знаю, мистер Джерри разбирался в кабинете с тем психом, которого я продолжал считать актером; остальные, кроме мистера Бакстера, находились наверху. Я знал об этом потому, что с четверти одиннадцатого до двадцати пяти минут одиннадцатого — когда явился этот полоумный — время от времени кто-то из них выглядывал сверху и кричал мне: «Он уже пришел?» Конечно, имея в виду актерa. Точно определить время я не могу, сэр. Не помню. Просто они появлялись один за другим. Это могли быть мисс Кирктон, мистер Холмс или мистер Батлер. Ах да! В последний раз меня окликнули сразу же после того, как гость зашел в комнату с мистером Джерри, а мисс Мириам второй раз поднялась из подвала. Да! Мистер Холмс вышел на галерею, которая тянется вокруг всего зала, и сверху крикнул мне: «Его еще нет, Пруэн?» Он так волновался, что это было просто забавно. Я весело крикнул ему в ответ: «Только что явился, сэр, и сейчас он с мистером Джерри». Да, это я забыл. А тогда четко помнил, ибо удивился, почему мисс Мириам, видевшая гостя, не сказала им, поднявшись наверх, что актер уже на месте.
— Все это было до того, как вы услышали удар угля о стенку галереи?
— Да, сэр, за пару минут до этого. Во всяком случае, времени прошло немного. Но, возвращаясь к тому, кто швырнул углем в стенку… Я услышал треск и рассказал вам, что было потом. Как я испытал странное чувство и услышал шаги в зале…
Я записывал его рассказ, чтобы Попкинс мог заверить его; могу себе представить, как он беззвучно аплодировал за моей спиной. Ведь я испытывал почти такое же возбуждение, как и Пруэн.
— Помедлите, — сказал я ему. — Мы расстались с вами в «Галерее Базаров»; Бакстер через зал направился в «Персидскую галерею»; Джерри и… м-м-м, доктор Иллингуорд оставались в кабинете. Остальные были наверху. Время, должно быть, близилось к без четверти одиннадцати. Итак. Есть тут какой-нибудь другой путь вниз (с верхнего этажа, я имею в виду), кроме как по лестнице в конце зала? Какая-то другая лестница, кроме этой мраморной? Мог кто-то спуститься вниз, не попавшись вам на глаза?
Несколько секунд он молчал. Он пристально рассматривал меня; костлявые пальцы теребили воротничок, оттягивая его от горла. Я слышал, как тяжело, с присвистом он дышит. Он как-то странно то прищуривал, то снова таращил глаза.
— Путь вниз, — повторил он, как бы вспоминая вопрос. — Есть еще один, сэр.
— Какой же?
— С этого этажа наверх ведет лестница в углу «Персидской галереи». Если хотите, можете выйти и посмотреть. Она ведет в верхнее помещение, где экспонируются разные шали. Нечто вроде лестницы для персонала. Витая металлическая; вы такие видели.
— И это единственный путь вниз?
— Да, сэр. Разве что на лифте, но он неподвижен, как собор Святого Павла, да и, кроме того, мистер Джерри и гость сидели как раз рядом с ним.
— Вы говорили, что в «Персидской галерее» было темно?
— Так и было.
Я изо всех сил старался не захлебнуться в этом обилии фактов, поскольку я все же бизнесмен, а не детектив, но, думаю, мыслил я ясно и четко.
— Хорошо. Вернитесь к рассказу о том, как вы прошли в «Галерею Базаров» и увидели на полураздавленный кусок угля.
Он испустил хриплый свистящий выдох.
— Я осмотрелся, заглянул во все углы — вот на этом месте мы остановились — и стал искать, не спрятался ли тут кто-нибудь. Сами можете убедиться, что со всеми этими навесами и шатрами там есть где прятаться. И тут — бр-р-р! — снова затрезвонил звонок у дверей.
Господи, я чуть не выпрыгнул из кожи вон! И потащился обратно к себе, раздумывая, кто это может быть: для мистера Маннеринга слишком рано, да и они еще не подготовились. Точно знаю, что было еще рано. Без четверти одиннадцать. Но, может быть, Маннеринг пришел пораньше, подумал я… Впрочем, нет, не может быть. Они настоятельно требовали от него — или это делала мисс Мириам, чтобы до одиннадцати он и не появлялся. И тут мне пришло в голову, что тот странный тип, которого я впустил, — совсем не тот человек, которого ждали. Редко я попадал в такое странное положение, скажу я вам! Но не оставалось ничего другого, как разобраться в ситуации и предупредить остальных, если это мистер Маннеринг. Говоря по правде, сэр, больше всего меня колотило от мысли, что, может быть, всего лишь может быть, что незваным гостем неожиданно явился старый мистер Уэйд…
В двери была такая заслонка (довольно небольшая), которую можно было приоткрыть и выглянуть. Я подошел к парадным дверям и приоткрыл ее. Там стоял тот парень, которого потом нашли мертвым… Лоб у него был весь в поту. Коротким резким жестом, словно женщина с пудреницей, он вскинул руку, рукавом вытер лоб и как бы сглотнул спазму в горле.
Но как, черт возьми, спрошу я вас, сэр, должен был я догадаться, что это за тип? Смугловатый, с черной бородкой, с желтоватыми стеклами пенсне на ленточке, с высоким воротничком, он насмешливо ухмылялся, глядя на меня. В отверстии внезапно показалась эта странная физиономия, словно соскочившая с бронзовой лепнины дверей.