Убийство моей тетушки. Убить нелегко (сборник)

Халл Ричард

– Извините, мистер Эдвард, – раздался из трубки противный голос Гербертсона. Не мешало бы, право, всем и каждому в округе перестать трепать при каждом случае мое личное имя. Фамилия на что? – Сейчас при мне тут нет никого, кого я мог бы отослать. Я всегда и во всем готов услужить мисс Пауэлл, но ведь она только что звонила и объясняла мне ситуацию иначе. Насколько я ее понял, дело несрочное, да и вообще. Очень извиняюсь и все такое, но, боюсь, сейчас ничем не могу помочь. – Сказав все это, он имел наглость бросить трубку.

Больше никогда не оставлю ни пенса в его мерзкой лавке, если только смогу обойтись без нее! – в сердцах подумалось мне, хотя, если на то пошло, я ведь

и раньше испытывал к ней те же чувства. Что поделаешь, время от времени приходится пользоваться его гаражом.

С минуту я сидел и размышлял. Было абсолютно понятно, что лгал он по наущению тетки. Что ж, очень хорошо. Она предусмотрела, что я могу воспользоваться данным путем для выхода из положения, и блокировала его. Раз на то пошло, теперь найти другой способ заполучить книги, не переставляя ноги по земле, – для меня дело гордости и чести.

Итак, получить бензин из Уиннландского гаража не получится. Отлично, я достану его в одном из аберквумских! Выйдет недешево, но для победы над теткой я готов расстаться с любой суммой, хоть и не могу похвастаться большим доходом. А ей потом, в свою очередь, предстоит насладиться оплатой счетов за телефонные разговоры с Аберквумом!

Но и тут возникло совершенно неожиданное препятствие. Линия связи с Аберквумом оказалась повреждена. Девушка на коммутаторе не имела ни малейшего понятия, когда ее починят. Тем не менее я все еще отказывался признать поражение. Что ж, стану методично обзванивать все гаражи – если надо, до самого Шрусбери, – но топливо добуду. Я попытался нашарить рукой телефонный справочник на полке. Его там не было. Опять тетина работа.

Да, старушка досконально все продумала. Теперь мне пришло в голову, что с коммутатором она, возможно, тоже в сговоре. Тетя ведь активно участвует во всех ллвувллских городских делах, знакома тут со всеми и с каждым. Наверное, и с этой девицей тоже. На несколько мгновений мне показалось, что это конец, но тут я вспомнил выражение теткиного лица. Чего-то она все-таки не предусмотрела. Еще пару минут я сидел, размышляя, и наконец меня осенило. Дверцы ее машины заперты, это верно, но можно же разбить ветровое стекло! В ее стареньком «Моррисе» есть топливо. Только утром залили полный бак. Сейчас она, наверное, спешит увести подальше свой автомобиль, жалея, что не позаботилась об этом с самого начала. Я буквально рванул с места и понесся – а я никогда не ношусь, если этого можно избежать, – к гаражу. Может быть, еще успею. И успел – тетина машина все еще стояла там…

Но тут вдруг в нос мне ударил необыкновенно сильный запах бензина. Теткина машина, как я вам уже сообщал, – старый «Моррис», положительно доисторического года выпуска. Это так характерно для моей родственницы – презирать все современные изобретения и из последних сил держаться за полуразвалившееся древнее корыто. Мне приходится признать, что оно все еще на ходу, и на довольно сносном ходу, но как ей не стыдно выглядеть в нем эдаким «синим чулком», этого я не понимаю. Среди многочисленных средневековых пережитков в конструкции данного автомобиля одно из главных мест занимает система залива и подачи топлива. В моем «Уолсли-Хорнет», чтобы полностью спустить бензин, его надо выкачать; чтобы опустошить теткин бак, достаточно снять крышку с поплавковой камеры карбюратора: топливо, не сдерживаемое ничем, просто стекает на землю. Именно такой фокус с крышкой моя противница и проделала: последние струйки бензина стекали как раз у меня на глазах. Даже удивительно, что старуха так хорошо разбирается в своем старом «Моррисе» – наверное, случайно дозналась прошлой зимой, когда в ее поплавковую камеру попала вода и пришлось ее прочищать.

Но

сейчас было не до отвлеченных умозаключений. Время действовать, и только действовать. Я схватил собачью миску с водой, рывком вылил из нее содержимое и успел нацедить немного – увы, совсем немного драгоценной жидкости. Надеюсь, этого хватит?..

Нет, все же оказалось слишком мало. О том, чтобы доехать до Ллвувлла и обратно, не было и речи, но никто не мешает дозаправиться в самом Ллвувлле, у проклятого Хебертсона – тогда победа за мной! Я еще раз окинул взглядом крохотную лужицу горючего. Сомнительно, что удастся добраться даже в один конец, но хотя бы преодолеть Лощину? Если доеду туда, дальше можно просто скатиться вниз на холостом ходу.

Я действительно отправился в путь на верной «Ла-Жуаёз» и думал при этом: хорошо все же, что я не стал бить стекла в теткиной машине, когда нашел ее запертой. Мог бы порезаться!

Глава 3

Но вот финишировать на «Ла-Жуаёз» мне не пришлось.

До дна Лощины я, конечно, добрался. И только чуть-чуть, совсем чуть-чуть оставалось, чтобы вскарабкаться на противоположный склон. Увы. Вершина осталась непокоренной. Моя чаша бензина иссякла метров на сорок пять раньше, чем нужно.

Вот когда наступило настоящее затруднение. Естественно, я не мог бросить «Ла-Жуаёз» тут одну. Столь же естественно, что я не мог толкать ее вверх по склону. Пихать машину обратно до Бринмаура представлялось теоретически реальным, но невероятно утомительным занятием, да к тому же если бы это и получилось, то лишь возвратило бы меня в исходную точку! Несколько минут я стоял неподвижно и беспомощно смотрел на автомобиль. Из кустов неподалеку назойливая птица издавала идиотские истерические крики. Какой-то глупый кролик медленно брел по дну Лощины. Я наклонился и поднял камень. Бросок вышел недурной, возможно, даже и птицу задело. Во всяком случае, она почему-то заткнулась, а кролик скрылся в траве. Закурив сигарету, я попытался привести мысли в порядок и тут же дал себе торжественный обет: нет, не бывать тому, чтобы тетка похвалялась, как силой заставила меня дойти пешком до Ллвувлла.

И тут сама формулировка клятвы подала мне спасительную идею. Так или иначе, из всей этой гнусности придется выпутываться, правильно? Пускать дело на самотек нельзя, ибо, если тетя обнаружит «Ла-Жуаёз» здесь, на этом месте, видеть, как она потешается и веселится, будет невыносимо. Но вот если я дойду остаток пути до Ллвувлла, куплю немного бензина, а потом вернусь назад, то смогу честно утверждать, что выехал на автомобиле и вернулся на нем, и тетя никогда не узнает, что ее зловредный план удался. Конечно, на деле выйдет так, что большую часть чертовой дороги я все-таки прошагаю, но худшей участи избегу. А именно – прогулки по теткиному велению.

Первым делом следовало спрятать «Ла-Жуаёз», а то, не ровен час, нелегкая принесет сюда старуху. Я укрыл машину за ближайшим кустарником – спасибо дрозду, подсказал место своим пением. Выходит, и от дроздов есть какая-то польза. Дальше пришлось исполнить весьма энергозатратное восхождение. В финале я оказался неприятно разгорячен и потащился вниз очень медленно, стараясь восстановить дыхание. Нельзя же показаться в Ллвувлле таким расхристанным и запыхавшимся, упаси боже! По дороге было время обдумать, как бы преподнести дело Гербертсону. Даже приговор суда не заставил бы меня выложить ему все начистоту. Он непременно передал бы рассказ закоренелой сплетнице, моей тетке. А уж эта дама, как мне более чем хорошо известно из собственного опыта, самой природой создана, чтобы соваться в чужие дела и разбалтывать чужие секреты.