Убийство по лицензии
Шрифт:
— Ну как отдохнули, Евсей Самойлович? — обратился к нему Вешнев. — Не жалеете о том, что поехали?
— О нет! Все было великолепно, — сказал Батырин. — Я всем коллегам в Думе рассказываю, как убил медведя, когда он напал на нас с Лидией Павловной. Жалко, что у нас с
— Я не забуду эти дни до конца своей жизни! — восторженно сжала руки Марушкина.
— А я не забуду до конца жизни, как вы перевязывали меня, — впервые за все время улыбнулся Стеценко. — Мне было даже приятно…
Марушкина покраснела.
— Минуточку внимания! — звонко объявила Лиза Дубровинская. — Мы с Андреем приглашаем всех на нашу свадьбу!
«Поздравляю, поздравляю!» — послышались восторженные голоса.
— Надеюсь, Раиса Александровна, вы возьметесь организовать для нас свадебное путешествие? — улыбнулся Губкин.
Все взоры обратились к скрюченной фигуре, укрытой красным пледом.
Усталые веки с трудом приподнялись, губы неохотно разжались.
— К сожалению, друзья мои… Мои полномочия на этом заканчиваются… С этой минуты директором фирмы становится… Константин Вешнев… Мой бессменный помощник… Правая рука… А мне пора… Пора на покой…
Константин Вешнев щелкнул каблуками и поклонился.
Кабинет опустел. Люди разошлись. Пепельница полна окурков, стулья беспорядочно сдвинуты, занавеска на окне небрежно отогнута. Гаснущий огонь в камине жадно лижет остатки потемневшей пищи и становится все меньше и меньше, пожирая самое себя.
Кресло стоит
В кабинет вошел Вешнев.
— Звонок, Раиса Александровна, — негромко, но без прежней почтительности произносит он.
Сухонькая ручка выбралась из-под пледа и нехотя потянулась к трубке.
Через несколько секунд трубка легла на стол, тревожно пикая.
Раиса Александровна молчит. Но Вешнев не уходит.
— Есть новости?
Раиса Александровна молчит.
Вешнев ждет.
— Убит при попытке к бегству, — наконец роняет совсем тихо глухой голос.
Огонь почти догорел. Только изредка голубой язычок выберется из-под подернутых пеплом углей, вспыхнет, взовьется в темноте и вновь пригнется, стихнет.
Желтоватая рука с выступившими на ней темными венами тянется к полке с книгами. Потертый более других, четырнадцатый том энциклопедии раскрывается сам собой. Из него выскальзывает фотография, на которой вечно смеющиеся парень и девушка выбегают из моря.
Рука берет фотографию и бросает ее в умирающий огонь.
Пламя оживает, получив лакомый кусок пищи, мгновенно вспыхивает бодрым оранжевым светом, освещая темные, глубоко посаженные глаза.
Насытившись, пламя затихает, гаснет его отблеск в померкших глазах.
За окном однообразно стучит дождь.