Убийство по расписанию
Шрифт:
– Если вы настолько уверены в своей невиновности, то почему отказываетесь отвечать на вопросы, не расскажете мне, как все было? – произнес Гуров.
– Ладно, черт с вами, я расскажу. Только вряд ли мне это поможет, – сказал Разделкин. – Вы ведь сами заявили, что мотив у меня крепче, чем у других – железное алиби. С таким мотивом прямиком на гильотину. Судью адвокат не убедил, а ведь он профессионал. Думаете, мне удастся убедить вас?
– А вы попытайтесь, – посоветовал ему Гуров.
Мать Евгения Шанина поступила в Боткинскую больницу первого июня с банальным аппендицитом. Сын развил бурную деятельность, дошел до главврача и настоял, чтобы операцию по удалению аппендикса выполнил лучший хирург. У главного такие типы, как Шанин, давно уже в печенках сидели. Прибегали, грозили, деньгами сорили, а в итоге все равно оказывались недовольны оказанными услугами и поливали грязью всех врачей подряд. Но реагировать ему все равно пришлось.
С Шаниным он провел стандартную беседу, вызвал в кабинет Разделкина, представил его как ведущего хирурга отделения и заявил, что интересы этой пациентки для того будут в приоритете. Шанина беседа удовлетворила. Разделкин собрал анамнез, провел все необходимые анализы и назначил дату операции.
Парадокс заключался в том, что состояние матери Шанина даже не требовало экстренного вмешательства. Ну да, покалывало в боку, подташнивало, аппетит упал, появилась общая слабость. Однако острых симптомов не было. УЗИ показало увеличение аппендикса, не представляющее угрозы для жизни.
Ввиду того, что пациентка оказалась проблемной, Разделкин постарался обезопасить себя от вполне возможных нападок. Анализы он провел даже сверх того, что требовали обстоятельства, и все они оказались в норме. Для пациента в возрасте – случай небывалый.
Операция прошла успешно, едва воспалившийся аппендикс был иссечен, рана обработана и зашита. Пациентку перевели в палату послеоперационного наблюдения. Разделкин наблюдал больную сам, ежедневно утром приходил к ней, справлялся о самочувствии, отслеживал результаты повторных анализов и температуру. Все было в норме, и спустя положенный срок Шанину выписали.
Однако через пять дней в больницу влетел Евгений и с порога заявил, что засудит Разделкина за убийство матери.
Шанина, находящегося в состоянии аффекта, кое-как утихомирили и отвели в кабинет главврача. Там тот и рассказал, что произошло.
В девять утра мать пожаловалась на недомогание, головокружение и тошноту. Шанин решил, что это последствия некачественно выполненной операции, и заявил, что вызывает «Скорую». Врачи приехали примерно через полчаса. К тому времени женщина уже с трудом передвигалась по квартире. К тошноте и головокружению прибавилась острая боль в животе. До машины мать Шанина несли на носилках. Уже в «Скорой» ей поставили какие-то капельницы, подключили к аппаратам, но живой до больницы не довезли.
Каким-то образом главврачу удалось убедить Шанина вернуться домой, отложить месть на более подходящее время. После его ухода он связался с институтом Склифософского, куда доставили тело. Хоть это и было незаконно, но ему удалось получить копию результатов вскрытия.
Оказалось, что у женщины в прямой кишке образовались каловые камни, которые спровоцировали трещину. Через эту трещину в брюшную полость проникли частицы каловых масс, что привело к нагноению швов удаленного аппендикса.
Обнаружить трещину прямой кишки во время операции по удалению аппендикса Разделкин физически не мог. Жалоб на отсутствие стула, а тем более на образование запоров от пациентки не поступало. Стандартный перечень вопросов при обходе послеоперационных больных содержит в себе данный вопрос. Не задать его Разделкин не мог. Он четко помнил, как пациентка отвечала ему, что проблем со стулом у нее нет.
Главврач сопоставил все факты и решил, что претензии Шанина в их адрес не имеют под собой основания. Так он и сказал Разделкину. А спустя месяц тот оказался в суде.
– По большому счету вышло, что умерла она по собственной глупости. Ей просто было неудобно обсуждать с врачом вопросы испражнения, – проговорил Разделкин. – Когда в суде не удалось доказать мою некомпетентность и некачественное исполнение профессиональных обязанностей, адвокат Шанина потребовал переквалифицировать дело. Он обвинил меня в неоказании медпомощи, заявил, что я видел состояние прямой кишки пациентки, но посчитал, что показаний к операции нет или просто не захотел назначать повторную, чтобы не портить статистику. Суд с этим утверждением согласился. В результате я лишился лицензии.
– Скажите, как вы оказались возле железнодорожного моста?
– У моста? Так я уже говорил, – этот вопрос Гурова явно застал Разделкина врасплох, – гулял я там. Разве это запрещено законом?
– Не врите, Разделкин. Таких совпадений просто не бывает, – устало произнес Гуров. – Вы следили за ним, верно? Зачем?
– Да, следил много месяцев, – неожиданно признался Разделкин. – С некоторых пор это стало настоятельной необходимостью для меня. Я ходил в те же места, куда и он, знал тех же людей, покупал такие же продукты. Знаете, этот фрукт ведь ни разу меня не узнал. Жизнь мне поломал, а лица не запомнил. Только в этот раз я действительно гулял. А под мост пошел, потому что машину его увидел. Подумал, странно это. Что профессору понадобилось в этом районе в такой час? А потом увидел на мосту человека, но почти сразу догадался, что это именно он, Шанин, висит на балке.
– Вы помчались его спасать?
– Глупо, да? – Разделкин невесело усмехнулся. – Сам знаю, что так и вышло. Надо было развернуться и уйти. Жаль, что я этого не сделал. Не стоило пытаться доказать кому-то, что ты порядочный человек.
– Если я обращусь к главврачу, он подтвердит вашу версию конфликта с Шаниным? – спросил Гуров.
– Кто его знает? Я теперь не в его команде. Может, он и не станет из-за меня мараться, – ответил Разделкин и пожал плечами. – Хотя мужик правильный. Ну а насчет состояния Шаниной я не наврал.
– Хорошо, это мы проверим, – заявил Гуров. – Если вспомните еще что-то, передайте через охранника, что хотите меня видеть. – Лев Иванович нажал кнопку вызова охраны.
Конвой увел Разделкина.
После разговора с ним сыщик не видел смысла в поездке к главврачу. Он не сомневался в правдивости рассказа Разделкина, по крайней мере, в той его части, что касалась причины смерти пациентки и судебных разбирательств. В остальном ему еще предстояло разобраться.
Гуров решил вернуться к себе и помозговать на пару с Крячко о том, куда двигаться дальше. Однако до кабинета он не дошел. В коридоре полковника перехватил дежурный и сообщил, что генерал Орлов разыскивает его. Льву Ивановичу пришлось идти к начальству.